Очевидно, его удивляло не то, как быстро Бертрикс раскрыл выношенные им планы, а то, как верно он их угадал. Пьер Бертрикс незаметно обернулся ко мне.
— Вы знаете, каким был Пьер Маргла. Не только марочным маклером, но и высокообразованным человеком, писателем, увлеченным работой над философским сочинением, от которой его не могли заставить отказаться никакие жизненные перипетии. Вы знаете также о его работе в Сопротивлении и то, что после войны Пьер Маргла поселился в Боннейе. Однажды он встретил Лидию Сонье и полюбил ее. Случается. Вскоре Лидия сама вам об этом расскажет, расскажет о том, к чему привела эта страсть и какие у них с Пьером Маргла были отношения. Я же могу только пересказать вам то, о чем она мне сообщила. Именно для того, чтобы встречаться с этой девушкой, чтобы быть возле нее и попробовать убедить ее выйти за него замуж, когда брак его будет расторгнут, Пьер Маргла под вымышленным именем нанял здесь дом. Зачем вымышленное имя и такие предосторожности? Парадоксально, но так было проще всего. Пьер Маргла полагал, что, если он под своей фамилией будет жить одновременно в Боннейе и здесь, возникнут сплетни. Интригу с Лидией могут раскрыть, а это запятнает фамилию, которую еще носит его жена, возможно, это даже будет препятствовать разводу. Все эти намеки отпадали, как только Пьер Маргла становился Стефаном Борелем на Тополином острове. Опыт, приобретенный в подполье, позволял ему время от времени легко осуществлять такие превращения. Почти каждую неделю он выезжал из Боннейя по делам и из этих настоящих деловых поездок урывал несколько дней, чтобы пожить на Тополином острове в роли Стефана Бореля. Кажется, здесь мало интересовались этим случайным жителем...
Комиссар сокрушенно воздел руки:
— Я уже говорил, что жители Тополиного острова практически не подлежат контролю со стороны закона. И этот случай не единственный. Пьер Маргла еще и с некоторым уважением отнесся к администрации, так как зарегистрировал в комиссариате полиции Кретейя удостоверение личности на выдуманную фамилию Стефана Бореля.
— Впрочем, когда я говорил, что никто Стефаном Борелем не интересовался,— снова вступил Пьер Бертрикс,— это было не совсем точно. Он мог бы долго так жить, если бы не придумал все это специально, чтобы сблизиться с Лидией Сонье. И несмотря на все меры предосторожности, Сонье догадался, что его дочь встречается со Стефаном Борелем. Именно эти меры предосторожности заставили его заподозрить тайну, которую, не знаю уж как, он раскрыл. К несчастью, Сонье узнал, что Борель и Маргла — один человек, причем случилось это тогда, когда он доискивался ответа на вопрос: «Как, совершив преступление, обратить подозрение против кого-нибудь другого?» В один прекрасный день ему пришла в голову мысль: «А что если после убийства тех двух женщин я убью еще и Бореля? Тем самым исчезнет и Маргла. А на кого как не на Маргла падут подозрения, когда он исчезнет после нескольких убийств?» Оставалось лишь выполнить задуманное. И вы знаете, как он это сделал.
Пьер Бертрикс встал, сделал несколько шагов, повернулся и показал пальцем на Сонье.
— Полюбуйтесь, если можно так сказать, преступной гениальностью этой твари. Серную кислоту он употреблял только для того, чтобы нельзя было идентифицировать Стефана Бореля, так как полиция могла серьезно заинтересоваться лицом убитого, расследовать, сопоставить и, возможно, понять, что на самом деле речь идет о Пьере Маргла. Таким образом, стереть необходимо было только лицо третьей жертвы. Но если бы он облил кислотой только третьего убитого, он тем самым мог обратить на него особое внимание, а как раз этого делать и не стоило. Между тем, если он обезобразит сперва двух других, этот риск исчезал; три преступления будут выглядеть однотипными, возможно, их припишут садисту, тогда как третье убийство станет до некоторой степени алиби...
Пьер Бертрикс замолчал. Он сел на стул немного поодаль. Лицо его приняло вдруг отсутствующее выражение. Возможно, он просто устал. Ни на кого не глядя, он произнес еще несколько слов, будто размышляя над давно закрытым делом:
— Сонье проявил действительно незаурядные преступные способности, изобретательность, решимость, находчивость. Думаю, что его сильной стороной была также способность сразу принимать решение и действовать...
Он снова повернулся к Сонье:
— Когда вы задумали убить вдову Шарло? Когда полиция вела расследование в доме вашей первой жертвы или заранее назначили время?
— Я отдыхал после обеда,— ответил Сонье.
Пьер Бертрикс пожал плечами. Сжавшись на стуле, Сонье смотрел на него «снизу вверх» с упрямым видом. Только Бог знает, что делалось в этой лохматой голове, и собирался ли Сонье защищаться как-то иначе, чем тупо все отрицать. Пьер Бертрикс взглянул на комиссара.
— Забирайте его,— приказал комиссар.
Два инспектора, оставшиеся стоять, подошли к преступнику.
Сонье покорно встал. Не говоря ни слова и не глядя на нас, он навсегда переступил порог «Пти-Лидо».
Секретарь дописывал протокол. Комиссар сразу снял очки, чтобы их протереть.
— Поздравляю,— сказал он Пьеру Бертриксу.— Можно ли у вас спросить исключительно из профессионального интереса, что вас натолкнуло на открытие, что Стефан Борель и Пьер Маргла один человек, и как вы убедились, что убийца Сонье?
— О! Говорить можно лишь об одном следе. Пьер Бертрикс махнул рукой в мою сторону:
— У меня есть помощник, который менее часа назад принес ценные сведения. Это сведения о поведении дочери Сонье, начиная с 18 ноября, которые до некоторой степени стали катализатором, ускорившим кристаллизацию элементов, которые я собрал на протяжении дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61