Дилбек спросил Дэррелла Гранта, что случилось с его рукой.– А это распроклятый дружок Эрин двинул по ней своим распроклятым ломом... Эй, водила, у тебя телевизор работает?Дилбек оскорбленным шепотом спросил у Эрин:– Какой еще дружок?Эрин окинула его таким взглядом, что он не стал настаивать на ответе. «Ну, парочка – прямо на подбор, один другого стоит», – подумала она. И, не обращая внимания на мужчин, одной рукой расстегнула под платьем и сняла сценическое, трико и бюстгальтер, вырезанный фестонами. Уложив их в свою сумочку на длинном ремне, Эрин надела простой хлопчатобумажный бюстгальтер и белые трусики. Это была важная деталь: она не хотела быть одетой, как стриптизерша, когда их обнаружат. Пока она переодевалась, конгрессмен не сводил с нее вопросительного взгляда.– А почему все белое? – спросил он с маслянистой улыбкой.– Это для тебя, детка.Дэррелл Грант прижал свою гудящую голову к окну. Машина летела по шоссе, уносясь все дальше от городских огней. От змеиного переплетения линий на асфальте, от слепящей яркости то и дело налетавших пучков света фар встречных автомобилей его начало мутить.– Я, похоже, здорово перегрузился, – заметил он.Эрин объяснила конгрессмену:– На случай, если тебе это интересно: мой бывший спутник жизни – наркоман.– Мне бы хотелось, чтобы ты убрала пистолет, – сказал Дилбек.– Ты что – не слышал, что я сказала?– Я раньше никогда не видел, как ты танцуешь, – сонным голосом пробормотал Дэррелл Грант. – Это чертовски здорово.– Приятно слышать, – саркастически усмехнулась Эрин.– Так что ты извини... насчет монеты.– А я уж почти забыла, что ты умеешь изъясняться человеческим языком, – съязвила она.Дэррелл Грант откровенно наслаждался комфортом просторного салона лимузина.– Всю жизнь катался бы на такой тачке, – произнес он, вытягивая ноги. – Свободно, удобно, тут тебе и микроклимат, и выпивка... Здорово!Дэвид Дилбек повернулся к Эрин и сказал, как будто самого Дэррелла не было рядом:– Перелом у него, похоже, серьезный, Эрин. Ему следовало бы обратиться к врачу.– Рита починила мне руку, – с оттенком гордости в голосе проговорил Дэррелл. – Рита – это моя старшая сестра.– Только ей еще и есть до тебя дело, – заметила Эрин. – Только ей.– Неправда! Анджи я тоже нужен. Анджи любит своего папочку.– Просто ей весело с тобой – ты же развлекаешь ее, – возразила Эрин, делая ударение на слове «развлекаешь». – А между развлечениями и любовью все-таки есть разница.– Она любит меня!Эрин не стала продолжать тему. Может быть, Дэррелл и прав. Ей не хотелось думать об этом сейчас.– Сколько нам еще ехать? – несколько ворчливым тоном поинтересовался конгрессмен. – А то мне нужно бы выйти.Эрин пропустила его слова мимо ушей.– А я сегодня прикончил одного парня, – сообщил ее бывший супруг.– Правда?– Да, там, на том корабле.– За что же?– Да вот пытаюсь вспомнить.Эрин решила, что этот инцидент пригрезился Дэрреллу. Однако он продолжал:– Знаешь, на самом деле это совсем не так, как я себе представлял. В смысле – что я буду чувствовать, когда убью кого-нибудь...– Ты завираешься, как обычно, – прервала его Эрин, думая про себя: «Что же мне с ним делать? Ведь он сорвет весь мой план насчет конгрессмена».– Я заберу Анджи, и мы уедем, – вдруг резко сменил тему Дэррелл.– Ты шутишь? Да тебе прямая дорога за решетку!– Нет, в Аризону. В инвалидно-колясочную столицу Северной Америки!– Свихнувшийся ублюдок.– И я увезу с собой нашу дочь.– Прежде я пристрелю тебя, – отрезала Эрин.Внезапно Дэвид Дилбек начал всхлипывать и дергать дверную ручку, но притих, когда Эрин ткнула ему в щеку дулом своего тридцатидвухкалиберного.Дэррелл Грант поморщился.– С каких это пор ты ходишь с пушкой? Терпеть их не могу.– Моя предстательная железа... – начал было Дилбек.– А ну, цыц – вы оба! – грозно прикрикнула Эрин.Дэррелл почесал себе щеку концом клюшки.– Скажи хотя бы, куда мы все-таки направляемся. Эй, водила, твоя понимать американский?Пьер и ухом не повел.– Я скажу тебе, куда мы едем, – ответила Эрин. – Нам предстоит увидеть нашего конгрессмена в действии. * * * В начале октября сахарный тростник, растущий на берегах озера Окичоби, зелен и кустист; к этому времени он успевает вымахать до десяти футов в высоту. Эти земли – наиболее плоская часть Флориды. Проезжая по ним на машине, не видишь из окна ничего, кроме сплошного зеленого моря тростника, расстилающегося, куда ни кинь взгляд, до самого горизонта. Примерно через месяц сюда прибывает почти две тысячи сезонных рабочих из карибских стран; они начинают рубить тростник, и тогда сахарные заводы работают день и ночь без перерыва – до самого окончания сезона. Однако в начале октября на поля выходит техника: сначала странного вида, похожие на гигантских крабов, комбайны срезают тростник и укладывают его рядами, а затем другие машины подбирают его и доставляют на завод, где стебли сначала измельчают, чтобы потом отправить под пресс.Конгрессмен Дэвид Дилбек не слишком задумывался ни над научной, ни над технической стороной возделывания сахарного тростника. Ему вполне хватало того, что Рохо – симпатичные, воспитанные и щедрые люди. Конечно, их огромные взносы на его предвыборные кампании имели большое значение, но Дилбек продал бы свой голос в конгрессе даже за одну возможность пользоваться время от времени их роскошной яхтой. Также его весьма устраивало общество молодого Кристофера, разделявшего его любовь к «клубничке» и никогда не отказывающегося поучаствовать в подобного рода развлечениях. Внимание богатых и могущественных людей составляло для Дэвида Дилбека весьма приятную – и лестную – сторону его деятельности на посту члена конгресса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154