– Конечно, – подтвердил Крэндэлл. – Если что, я буду в холле. Постарайся уснуть.Когда пришел сон, под опущенными веками Дэвида Дилбека заплясали психоделические видения. Наконец из месива разноцветных вспышек начали выплывать какие-то фигуры и лица. И среди них фигура и лицо молодой женщины с пышными темными волосами, круглыми маленькими обнаженными грудями и улыбкой, способной растопить сердце палача.Проснувшись, Дилбек обнаружил, что лед в полотенце растаял и подушка под его щекой совсем мокрая. Он дышал неровно и горячо, но голова больше не болела. Он сел в постели, ободренный мыслью, что танцующая женщина, которую он видел во сне, существует на самом деле: не могла же ему просто присниться такая улыбка!Где-то он видел эту женщину. Воспоминание о ней яркой точкой светилось в сплошной черноте пьяного беспамятства.Да, он видел ее. И она улыбалась. Совершенно определенно – она улыбалась. Ему, Дилбеку.– Что она имела в виду? – вопросил конгрессмен вслух, обращаясь к безмолвным стенам спальни. – Кто она вообще?Он стряхнул с себя простыню и вскочил было с постели, но пол закачался у него под ногами. Осторожными шажками Дилбек добрался до ванной, зажег свет и внимательно обследовал свои уши, однако крови не обнаружил.– Кто она? – простонал он, глядя на собственное отражение в зеркале. – Что ей от меня надо? * * * Меньше чем через неделю Марвела сбежала из заведения мистера Орли и переметнулась в «Клубничную поляну». Братья Линг соблазнили ее пятью сотнями оклада, выходным по понедельникам и обещанием нового гардероба. Мистер Орли прямо-таки позеленел от злости. Каждому, кто проявлял желание его слушать, он пространно объяснял, что братья Линг могут считать себя покойниками, потому что он уже связался со Стейтен-Айлендом и сейчас дело только за выработкой условий контракта на убийство. Никто не может безнаказанно сманивать у него танцовщиц!На другой день он установил на сцене, между софитами рампы, ветродуйную машину, заявив, что она является частью проводимой им кампании по превращению «Розового кайфа» в действительно высококлассное заведение. Правда, Эрин и другие танцовщицы подозревали, что мистер Орли решился на эту трату исключительно ради достижения превосходства над ненавистными братьями Линг.Ветродуйная машина представляла собой электрический вентилятор, упакованный в конусообразный раструб, который можно было фиксировать под разными углами. Когда машина работала, волосы танцовщиц развевались, придавая их движениям порывистость и разнузданность.– Я подцепил эту идею из кассет Стиви Ник, – сказал мистер Орли Эрин. – Иди, попробуй.Она исполнила короткий номер с включенной ветродуйкой. Бьющая в глаза струя воздуха заставляла ее беспрестанно моргать, и она чувствовала себя гораздо менее сексуальной, чем обычно.Потом мистер Орли заметил:– Все дело в твоих волосах.– Ну, разумеется, – иронически усмехнулась она.– Ты можешь хоть раз обойтись без возражений? – рассердился мистер Орли. – От тебя не убудет, если ты отпустишь волосы пониже плеч. Или, по крайней мере, сделала бы перманент.«Спасибо, хоть не предложил выкраситься в рыжий цвет», – подумала Эрин.– У Стиви Ник свой имидж, а у меня свой, – ответила она.– Я еще купил дымовые установки и голубую неоновую подсветку, – сообщил мистер Орли.– Вы действительно душой болеете за свое дело, и мы все ценим это, – сказала Эрин. Теперь еще он упразднил бы пресловутый ойл-рестлинг!Мистер Орли распечатал коробку с новыми салфетками для коктейля – естественно, розовыми.– Замечаешь? – спросил он. – Никаких голых девочек.На салфетках эпохи «И хочется, и можется» красовались соблазнительные обнаженные фигуры в шляпах с перьями и в туфлях на высоченных кинжалообразных каблуках. Эрин одобрила новые салфетки:– Просто и хорошо. Я бы даже сказала, почти элегантно.Мистер Орли был польщен.– Я решил, – принялся объяснять он, – что ни к чему украшать их разными такими штучками. Зачем разглядывать все это на салфетке, когда то же самое у тебя перед носом, и притом живьем?– Вы хорошо придумали, – повторила Эрин. Конечно, он был безнадежен в смысле вкуса, но, по крайней мере, он действительно старался. Тем из девушек, которые носили длинные волосы или пышные парики, кажется, даже нравилось выступать с ветродуйкой. Только Урбана Спрол отказалась делать это, объяснив, что поток воздуха из машины поднимает пыль и тем самым вызывает у нее аллергию. Голой женщине просто неудобно ходить, а тем более танцевать с сопливым носом, сказала она, и мистер Орли скрепя сердце согласился, что она права.Споры по поводу ветродуйки шли в гримуборной в течение всего вечера. Большинство танцовщиц считали это капиталовложение стоящим; приятно было видеть, что мистер Орли не скупится на серьезные улучшения. Посетители, судя по чаевым, тоже реагировали положительно. Для завсегдатаев развевающиеся волосы девушек явились экзотической приправой к их обычным, уже несколько приевшимся движениям.– Кстати, о посетителях. Помните мистера Квадратные Зенки? – спросила коллег Эрин.Обе Моники ответили, что да. Эрин задала еще один вопрос: не помнят ли они, находился или нет он в зале в тот вечер, когда произошел инцидент с бутылкой. Моника-младшая сказала, что находился; ока помнит это очень хорошо, потому что танцевала для него на столе, когда началась вся эта заварушка. Он тогда еще кинулся к сцене, чтобы посмотреть, в чем дело, так и оставив ее на пустом столике и не заплатив за доставленное удовольствие.– Я чуть не лопнула от злости, – сказала Моника. – Но потом он вернулся и отвалил мне аж целую десятку, – и, говоря это, презрительно скривила губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154