— прибавила она.Маргарите Васильевне показалось, что грустная нотка прозвучала в этих словах. Ей сделалось неловко, но она все-таки храбро проговорила:— Вы правы, Аглая Петровна. Я приехала, рассчитывая на вашу помощь.Эта откровенность видимо понравилась Аносовой, по крайней мере прямо, без подходов.И она заметила:— Дело только затеяли вы большое… Оно пахнет сотнями тысяч. И наконец, разрешат ли такой дом?— Отчего не разрешить? Мне кажется, что в этом препятствия не будет.— Оптимистка вы, как посмотрю, Маргарита Васильевна!.. Ну, разумеется, попытаться следует.И, с деловитостью практической женщины, неожиданно прибавила:— А покупать дом невыгодно. Лучше самим выстроить. И непременно на Хитровом рынке.— У меня и смета и устав есть! — весело проговорила гостья, вынимая из мешочка несколько листков.— Вот как… Значит, горячо принялись. Сколько же по смете выходит?— Много, Аглая Петровна… Двести тысяч.Но цифра эта нисколько не испугала Аносову.Она пробежала глазами смету и протянула:— Не мало ли?— Архитектор говорит: довольно.— Уж если затевать дело, так основательно. Архитекторы часто ошибаются. А вы смету и устав позвольте оставить… Я подробно ознакомлюсь… И принять участие в этом деле я не прочь… Одной только мне трудно… На этот год у меня уж почти все деньги, назначенные на благотворительные дела, распределены. Тысяч пятьдесят могу.Она проговорила эту цифру спокойно, точно дело шло о пяти рублях.Заречная глядела на Аглаю Петровну восторженными и благодарными глазами. Эта цифра изумила ее. Она словно вся засияла и порывисто воскликнула:— Вот начало уже и есть!— Ишь вы засияли вся, Маргарита Васильевна. Видно, очень уж дорога вам ваша мысль?..— Еще бы!— И сами вы, конечно, надумали ее… Или муж?— Сама. Читала, что делают в Европе. Думаю: отчего не попробовать и у нас.— А супруг одобряет?— Я с ним подробно не говорила еще об этом! — ответила Маргарита Васильевна и невольно покраснела.Аглая Петровна как будто еще ласковее взглянула на гостью после этих слов и весело сказала:— Да и не надо путать мужчин. Бог с ними! Они и без того все захватили. Мы и без них обойдемся. Не правда ли?— Конечно.«А я-то думала: счастливая парочка!» — пронеслось в голове Аглаи Петровны, и она, словно подвергая экзамену свою гостью, спросила:— А вы, Маргарита Васильевна, разве не побоитесь черной работы?..— То есть какой?..— А с этим домом!.. Например, заведовать им.— Я этого только и желаю.— Вот и отлично. Значит, и хозяйка дела будет хорошая.— Прежде надо узнать, какая буду, а потом хвалить, — засмеялась Заречная.— Да я ведь знаю, как вы в своем попечительстве работаете, и слышала, как вы два года тому назад на холере работали… Слышала. И как же мне нахваливал вас один господин!— Кто это?— Невзгодин, Василий Васильич. Ведь вы вместе на холере были?— Да. А вы с ним знакомы?— Этим летом в Бретани познакомились… Вместе в Сан-Мало на купанье были. Умный и интересный человек, только уж очень он представителей капитала не любит. Так громил меня, что страх. Однако не убедил меня раздать все свои богатства! — улыбнулась Аглая Петровна. — А вы знаете, ведь он женился. Я видела его жену. Студентка в Париже. Приезжала к нему на неделю.— И уж разошелся с женой.— Да? Он, кажется, не очень-то годится для семейного очага. Слишком независим и правдив… И она, его жена, мне не понравилась… Очень важничает своей медициной… Так Василий Васильич разошелся? Это верно? Откуда вы слышали, Маргарита Васильевна? — с живостью спрашивала Аносова.— Он вчера мне сам говорил.— Так он приехал? — вырвалось невольное восклицание у Аглаи Петровны.И при этом неожиданном известии румянец алее заиграл на ее щеках, и радостный огонек блеснул в ее глазах.Это не укрылось от Маргариты Васильевны.«Невзгодин ей нравится!» — подумала она и ответила:— Третьего дня приехал!— И был у вас? — уже спокойно спросила Аносова.— Да. Мы ведь старые приятели.— Как же… Он говорил, каким был горячим вашим поклонником, Маргарита Васильевна.— То было так давно… Два года тому назад, когда я не была еще замужем…— А ко мне и не показался, хоть и обещал навестить, как вернется в Москву… Интересный человек… Не ломаный… Не боится говорить, что думает, и… такого не купить миллионами…— Да… Хороший человек. Я его очень люблю! — спокойно проговорила Заречная.— Он надолго сюда?— Сам не знает… Богема.— Да… Непутевый какой-то… Ну и язычок!.. — засмеялась Аглая Петровна.Наступило молчание.— Вот мужчина и отвлек нас от дела, — заговорила, смеясь, Аглая Петровна. — Ну их! Так я, говорю, не прочь дать пятьдесят тысяч, а остальные деньги надо собрать. Вы обращались еще к кому-нибудь?— К вам к первой, Аглая Петровна. Других я никого не знаю, то есть не знакома…— Это не беда; прямо поезжайте. И вас и мужа вашего знают в Москве.— Я готова. Научите только, к кому ехать…Аглая Петровна на минутку задумалась и потом назвала Измайлову и Рябинина.— Эти, быть может, дадут. И деньги у них должны быть свободные. Особенно у Дарьи Степановны Измайловой. Богата очень и все свои капиталы непроизводительно держит в бумагах и только купоны режет! — не без снисходительного презрения вставила Аносова. — Можно ей сказать, что я даю, тогда она вдвое даст. Завистливы мы на все… На этом часто попадаются неосновательные люди! — усмехнулась Аносова. — Только к ней вы лучше не ездите сами, а пошлите мужа…— Отчего?— Скорее даст, если попросит мужчина, да еще такой красавец, как ваш муж. Любила их много в молодости и теперь, на старости лет, любит на них поглядеть. Распущенный человек, хоть и доброго сердца, — пояснила Аглая Петровна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79