Через несколько секунд раздался троекратный стук в двери.— Войдите!— Я к вам на одну минуту, Невзгодин, — проговорила Марья Ивановна, пожимая мужу руку и брезгливо оглядывая комнату, — была около, поблизости, и зашла поздравить вас… Где тут сесть у вас?— А вот сюда, Марья Ивановна! Стул чистый, — усмехнулся Невзгодин, подавая жене стул и оглядывая ее новую весеннюю жакетку… — А поздравить с чем пришли?— Во-первых, с литературным успехом…— А во-вторых?— С женитьбой… Вы гораздо практичнее, чем я ожидала… Одобряю и поздравляю… Надеюсь, и за развод вы заплатите мне хорошо…— С чего вы взяли?.. Я и не думаю, слава богу, жениться.— А на Аносовой? На этой красавице миллионерке… Я об этом уж несколько раз слышала. Говорят, она влюбилась в вас, как кошка…— И не думал… и не влюблена она… и все это сплетни! — с раздражением сказал Невзгодин.— Но вы у нее каждый день бывали?— Бывал.— И кажется, сдружились с ней?— Положим, и сдружился…— Так ведь отчего и не жениться?.. Я наверное знаю, что она пошла бы за вас.— И знайте. Я вот не женюсь и скоро уезжаю.— Да что вы сердитесь?.. И глупо делаете, если упускаете такой случай… Впрочем, вы все такой же… Миллионами брезгаете… Ну, прощайте… А ко мне что же по воскресеньям ни разу не заглянули?.. Или не хотите больше видеть? — улыбнулась Марья Ивановна.— Некогда было…— Знаю я эти ваши некогда… Или изучали миллионерку?— Изучал.— И кончили?— Кончил… И знаете ли что?— Что?— Не пообедаем ли мы как-нибудь опять в «Эрмитаже»?Марья Ивановна усмехнулась.— Что ж… Пожалуй… Вы, видно, опять богаты?— Миллионов нет, но сто рублей в кармане. Скоро еще четыреста получу… Чем не Крез?— Миллионов у вас и помину не будет.— То-то. Вы, кажется, меня немного знаете?— А у меня капитал маленький будет. Наработаю практикой.— Не сомневаюсь. Вам и миллионы позволительны. Так вам когда угодно обедать?— Могу только в одно из воскресений. Остальное время занята…— Так в это воскресенье я заеду за вами, Марья Ивановна…— Заезжайте. В котором часу?— В четыре.— Буду ждать. До свидания. И то сегодня полчаса лишних гуляю! А вы ничего… Не так скверно глядите, как тогда… Верно, не сочиняете запоем? — бросила она на ходу и ушла.«Вот с этой дамой никаких драм не может быть! Признает только науку и режим!» — усмехнулся про себя Невзгодин.Скоро он вышел из дома. XXXVI В воздухе, действительно, пахло весной. Солнце грело с голубого неба, веселое и яркое. На улицах была грязь… Отовсюду капало.Невзгодина еще сильнее потянуло из Москвы. Он заедет в Петербург, чтобы лично познакомиться с редактором, и оттуда — в Крым. Никогда он не бывал в Крыму, но слышал, что весной там особенно хорошо.А в Москву он не вернется. Где он останется, он еще не решил. Если понравится Петербург, — в Петербурге. Если нет, — в другом городе, но только не в Москве. Уж очень деньгами она пахнет, эта Москва, и очень уж болтовней занимаются москвичи. Он, слава богу, вольная птица… Ничем и никем не связан и может жить, где угодно. Литература прокормит. И не надо даже обращаться в ремесленника и писать слишком много. Потребности у него небольшие… Одна голова — не беда.И он шел по улице, веселый и бодрый, мечтая о том, как хорошо будет ему работаться в Крыму, где-нибудь на берегу моря. Там он, быть может, напишет что-нибудь лучшее. И при одной этой мысли Невзгодин чувствовал в себе словно бы новый подъем сил.Но воспоминание об Аглае Петровне нет-нет да и омрачало его настроение… Он не чувствовал себя виноватым перед ней — он не заигрывал с ней, а все-таки… И ему делалось стыдно, когда он припоминал эту позорную минуту решения жениться на ней. О, как стыдно! Он непременно ее опишет, эту минуту, правдиво, без утайки… И она осветит темный угол души человеческой… Эта минута ведь пережита! Но зато таких минут уж не может быть.И хорош был бы он — супруг миллионерки да еще такой властной, как Аглая. Настоящий король Лир в юбке. И теперь, когда он только ходил к ней, уже черт знает что говорят, а тогда… Он, разумеется, не обвинит человека, который полюбит женщину богатую, но ведь он ее не любил. Но, во всяком случае, Аглая женщина оригинальная и сильная. Она не врет… Прямо призналась, что вся ее перемена из-за охватившего ее чувства. Пройдет чувство, и снова проявится наследственный кулак.Невзгодин должен был сознаться, что он ее идеализировал в последнее время… под влиянием увлечения ее красотой. Но разве он думал, что она может влюбиться в него?Было двенадцать часов. Невзгодин зашел в цветочный магазин, купил чайных роз и велел сделать букет. Когда он был готов, он направился к Заречной.Дорога шла через Арбат. На Арбате он встретился с Сбруевым.Оба радостно пожали друг другу руки и, как водится, пеняли друг другу, что давно не видались.Невзгодин осведомился, как дела.— По-прежнему! — кисло улыбнулся Сбруев.— А что Найденов, остается здесь? Поправился?— Он подал в отставку, и его увезли за границу. Плох, говорят.— А дети с ним?— Нет. Они в Петербурге. Славные, говорят. И у такого отца! Они-то его и доконали… Безумно любит их, а они тогда были на панихиде. Ужасно.Они поболтали еще несколько минут и разошлись.В исходе первого часа Невзгодин был у Заречной.Маргарита Васильевна встретила его веселая, оживленная и похорошевшая, в большой комнате, убранной умелой женской рукой, уютной, светлой, посреди которой стоял стол, накрытый на два прибора.— От души поздравляю вас, Маргарита Васильевна! — приветствовал ее Невзгодин, подавая букет чудных роз.— Вот это мило, что побаловали. Узнаю вас. Что за прелесть!Она положила цветы в вазу и вазу поставила на стол.— Сейчас будем завтракать, а пока скажу вам, что ваша «Тоска» прелесть и что сами вы бессовестно забыли меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79