Не рисуется же она перед ним, и с какой стати ей рисоваться? Она, наверное, испытывает муки своего положения.И, польщенный, что она ему поверяла их, тронутый ее печальным видом, он в своей писательской фантазии уже прозревал драму, наделяя «великолепную вдову» теми качествами, какие ему хотелось самому видеть в созидаемом им эффектном образе «кающейся» миллионерки. И в эти минуты он даже забыл, что «кающаяся» не только делает все, что может делать представительница капитала, но и донимает рабочих на своих фабриках штрафами, о чем он знал от своего приятеля.Женщины, и особенно влюбленные, отлично умеют приспособляться, отдаваясь воле инстинкта, и Аглая Петровна хорошо поняла, что Невзгодина можно взять благородством. И он легко поддавался этому, несмотря на весь свой критический анализ и прежние мнения об Аносовой, тем более что его самолюбие было польщено, что такая писаная красавица желает перед ним оправдаться в чем-то. Он, конечно, далек был от мысли, что все эти грустные излияния «бабы-дельца», что эта внезапная перемена в ее настроении и во взглядах на «тщету богатства» явились под влиянием властного чувства, охватившего энергичную и страстную натуру Аглаи Петровны.И Невзгодин с сочувствием взглянул на Аносову. Как не похожа она была теперь, притихшая, грустная, словно бы виноватая, — на ту самоуверенную, блестящую, «великолепную» вдову, которую он видел раньше!Точно благодарная за этот взгляд, Аглая Петровна протянула Невзгодину свою выхоленную белую руку. Он почтительно поцеловал ее, а Аглая Петровна крепко пожала руку Невзгодина и проговорила:— Значит, есть надежда, что мы можем быть приятелями?— Отчего же нет…— И пока вы будете изучать меня… я буду иметь удовольствие вас видеть…— Боюсь, не надоем ли?— Не кокетничайте…— Впрочем — надоем, вы прикажете не принимать. Это так просто.— Но только этого вы не скоро дождетесь… А теперь будем чай пить… Пойдем в столовую или здесь?..— Здесь у вас отлично…— Ну, так здесь…Аносова подавила пуговку и велела подавать самовар.— А вы сегодня были на похоронах? — спрашивала Аносова.— Был.— Надеюсь, Найденов не явился?— Да и вообще мало было.— Я слышала, мать Перелесова приехала!— Да?.. Несчастная!.. Она теперь осталась без всяких средств после смерти сына. Он ее содержал.— Спасибо, что сказали.— А что?— Как что? Необходимо устроить старушку!.. — участливо промолвила Аносова.— Истинное доброе дело сделаете, Аглая Петровна.— Завтра же напишу Сбруеву. Пусть придумает форму помощи, не обидную для старушки.— А вы как думаете ее устроить?— Предложу ежемесячную пенсию. Пятьдесят рублей пожизненно. Довольно?— Конечно. Сердечно благодарю вас за старушку, Аглая Петровна! — горячо промолвил Невзгодин.Он был решительно тронут ее отзывчивостью и быстротою решения. А он прежде думал, что великолепная вдова благотворит только из тщеславия, чтобы о ней говорили в газетах. Нет, она положительно добрая женщина!— Есть за что благодарить! — с грустной улыбкой ответила Аглая Петровна.Слуга подал маленький серебряный самовар, поставил варенье, сливки, ром и лимон и удалился.— Вам крепкий?— Нет…Невзгодин глядел, как умело Аглая Петровна заварила и потом перемыла стакан и чашку.— А еще где вы были сегодня, Василий Васильич? У Маргариты Васильевны были?— Вчера был…— Вы, кажется, часто у нее бываете?— Нет…— Что так?.. Окончили ее изучать?— Я Маргариту Васильевну не изучал. Я просто был в нее влюблен прежде…— И долго?— Долго.— А что значит по-вашему: долго?— Два с половиною года. Согласитесь, что очень долго.— А теперь?— А теперь мы добрые приятели, вот и все!Аглая Петровна радостно улыбнулась. Но вслед за тем спросила:— Но отчего же она не любит своего мужа?— Могу вас уверить, что не из-за меня… Да, кажется, ни из-за кого, а просто так-таки не любит. Это хоть редко встречается, но бывает…— А Николай Сергеич так ее любит!— Вольно же. Люби не люби, а насильно мил не будешь, Аглая Петровна.— Да, не будешь! — значительно проронила молодая женщина.Она подала Невзгодину чай и спросила:— А вы не боитесь возвращения чувства?— Оно не возвращается… А бедную Маргариту Васильевну придется огорчить! — резко оборвал Невзгодин тему беседы.— Чем?— Ваше письмо не подействовало.— Какое? Я ничего не понимаю.— Письмо к Измайловой. Я был у нее сегодня.— И что же?— Разумеется, отказ. Впрочем, я этого и ждал. По-моему, большая ошибка со стороны Маргариты Васильевны было давать мне такие поручения… Измайлова, говорят, любит антиноев до сих пор… Ну, а я… сами видите, что невзрачный кавалер… Тем не менее я рад, что видел знаменитую Мессалину в отставке. И какая же она страшная, эта раскрашенная старуха!..— Как же она вас приняла? Расскажите.— Не особенно любезно. Осмотрела с ног до головы и, прочитавши ваше письмо, недовольно повела своими накрашенными губами и наконец просила изложить, в чем дело… Несмотря на все мое красноречие, — а я был красноречив, даю вам слово! — Измайлова отнеслась к затее Маргариты Васильевны прямо-таки неодобрительно. «Какие театры да лекции для рабочих? Я этому не сочувствую…» Ну, спросила, конечно, дали ли вы пятьдесят тысяч или пообещали только, и когда я сказал, что пообещали, она… усмехнулась довольно-таки, признаться, многозначительно…— Не поверила, что я дам? — усмехнулась Аносова.— Как будто так. А затем стала допрашивать: кто такой я и почему к ней приехал, а не Заречный… Одним словом, полнейшее фиаско… Не осуществить, как видно, Маргарите Васильевне своего плана…— А вы его одобряете?— Отчего ж не одобрить. Дело, во всяком случае, полезное…— Ну, так план Маргариты Васильевны осуществится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79