— То-то женился. Только что сам мне сообщил. Да он разве у тебя не был?— Был, но не застал дома.— Говорят, и химию в Париже изучал. Что-то сомнительно. И повесть написал… мне сейчас говорил Туманов… И принята. Ну, да мало ли дряни нынче принимают! Признаться, я не думаю, чтобы Невзгодин мог написать что-нибудь порядочное… Как по-твоему?— И мне кажется… Поверхностный человек…— Брандахлыст, хоть и не лишен иногда остроумия. Да ты разве не видал его?— Нет, не видал! — солгал Заречный.— Он только что здесь был с Маргаритой Васильевной.— А жена его с ним?— Жена? Жены не видал. Верно, и она здесь! — решил Звенигородцев, отдававшийся иногда порывам вдохновения… — Однако пора юбиляра и к столу вести. А каков юбилейчик-то? Двести сорок человек обедающих… Ты будешь говорить пятым… не забудь!С этими словами Иван Петрович исчез, отыскивая глазами юбиляра.Несколько обрадованный вестью о женитьбе Невзгодина, Заречный направился к жене. Он застал ее одну. Невзгодин в эту минуту разговаривал около с известным профессором химиком.— Я и не видался с тобой сегодня. Здравствуй, Рита! — с нежностью шепнул Заречный, протягивая жене руки и словно бы внезапно притихший при виде Риты.— Здравствуй! — безучастно промолвила она.Он пожал маленькую руку и сказал:— Я тебе занял место за средним столом… недалеко от юбиляра… Около тебя будет сидеть профессор Марголин… Ты, кажется, его перевариваешь? — прибавил он с грустной улыбкой.— У меня уже есть место.— С кем же ты сидишь? Одна?— Нет. Я буду сидеть рядом с Невзгодиным. Он на днях вернулся из-за границы, вчера был у меня, и я ему обещала.Это подробное объяснение, которое почему-то сочла нужным дать Маргарита Васильевна, вызвало в ней досаду, и она покраснела.— В таком случае виноват. С Невзгодиным, конечно, тебе будет веселее! — произнес Заречный взволнованным голосом.— Разумеется, веселее, чем с твоими профессорами.— А ты, Рита, все еще в чем-то обвиняешь профессоров и главным образом меня? — чуть слышно спросил он.Рита молчала.— О, как ты жестока, Рита, — с мольбою шепнул Заречный… — Обвинять других легко.— Я и себя не оправдываю! — ответила так же тихо Рита и громко прибавила: — А ты Василья Васильевича не узнаешь?Услыхав свое имя, Невзгодин подошел.Бывшие соперники встретились сдержанно. Они раскланялись с преувеличенной вежливостью, молча пожали друг другу руки и несколько секунд глядели один на другого, не находя, казалось, о чем говорить.Молодая женщина наблюдала обоих.Она видела в лице мужа скрытую неприязнь и поняла, что источник ее — ревность. В Невзгодине, напротив, она не заметила ни малейшего недоброжелательства к мужу. Одно только равнодушие. И это кольнуло ее женское самолюбие. Она вспомнила, как страстно относился прежде Невзгодин к своему счастливому сопернику.Наконец Заречный сказал:— Вас, я слышал, можно поздравить, Василий Васильич?— С чем?— Вы женились.— Как же. Совершил сей долг! — шутливо промолвил Невзгодин.Тон этот не понравился Заречному.— И, говорят, избрали карьеру писателя?— По крайней мере, хочу попробовать.— И будете жить в Москве?«А тебе, верно, этого не хочется. Уже возревновал!» — подумал Невзгодин и ответил:— Не решил еще…— Надеюсь, мы будем иметь честь вас видеть у нас… Вы где остановились?Невзгодин сказал.— На днях я буду у вас, Василий Васильич.С этими словами Заречный поклонился и отошел, далеко не успокоенный в своих ревнивых чувствах. Такие господа, как Невзгодин, легко смотрят на брак. Недаром же он выразился о своей женитьбе в шуточном тоне. И отчего жена его не с ним?Тем временем Звенигородцев отыскал юбиляра на угловом диване и проговорил:— Ну, брат Андрей Михайлыч, пойдем на заклание.— Пойдем! — покорно ответил юбиляр, поднимаясь.Звенигородцев на минутку остановил его и спрашивал:— Кого посадить около тебя? Молоденьких дам желаешь?..— Зачем же дам, да еще молоденьких? — смущенно возразил старик, озираясь: нет ли вблизи жены.— Ты находишь это несколько легкомысленным для юбилея?— Пожалуй, что так…— И, быть может, Варвара Николаевна этого не одобрит? — лукаво подмигнул глазом Звенигородцев и засмеялся. — Ну в таком случае ты будешь сидеть между своими сверстниками — коллегами… Или хочешь, чтоб около тебя сидела супруга твоя Варвара Николаевна? — спросил самым, по-видимому, серьезным тоном Иван Петрович, хорошо знавший, как побаивается Косицкий своей жены.— Как знаешь… Я ведь сегодня собой не распоряжаюсь… Только удобно ли на юбилее устраивать семейную обстановку?..— Конечно, не следует… Ее и так достаточно. Так ты будешь между коллегами. Этак выйдет солиднее… Ну, идем!Звенигородцев с торжественностью подвел юбиляра к столу и указал ему место на самой середине. По бокам и напротив уселись профессора, в том числе и Заречный, и несколько более близких знакомых юбиляра. Супругу его Звенигородцев усадил невдалеке около одного молчаливого профессора.Скоро все расселись за столами, и тотчас же замелькали белые рубахи половых, которые разносили тарелки с супом и блюда с пирожками, предлагая «консомэ или крем д'асперж».В зале наступило затишье.— Поглядите, Василий Васильич, нет ли здесь Аносовой. Я своими близорукими глазами не увижу! — проговорила Маргарита Васильевна, озирая столы.— Вы думаете, так легко ее заметить в этой массе публики!— Такую красавицу? Она невольно бросится в глаза.— Ну, извольте.Невзгодин обглядел столы и промолвил:— Не вижу великолепной вдовы.— Значит, ее нет. Странно!— Отчего странно?— Обещала быть, а она, как кажется, из тех редких женщин, которые держат слово.В эту самую минуту сидевший за столом напротив Невзгодина, скромного вида, в новеньком фраке, молодой рыжеватый блондин в очках, все время беспокойно поглядывавший на двери, не дотрогиваясь до супа, внезапно поднялся со своего места, около которого был никем не занятый прибор, и двинулся к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79