(22) Во-вторых,
она не принимает отпущенного ей короткого срока: "Мне принадлежат, - го-
ворит она, - все годы, ни один век не заперт для великого ума, и все
времена доступны мысли. Когда придет последний день и разделит божест-
венное и человеческое, перемешанные сейчас, я оставлю это тело там, где
нашла его, а сама вернусь к богам. Я и теперь не чужда им, хоть и держит
меня тяжкая земная темница". (23) Этот медлительный смертный век -
только пролог к лучшей и долгой жизни. Как девять месяцев прячет нас ма-
теринская утроба, приготовляя, однако, жить не в ней, а в другом месте,
куда мы выходим, по-видимости способные уже и дышать и существовать без
прежней оболочки, так за весь срок, что простирается от младенчества до
старости, мы зреем для нового рождения. Нас ждет новое появленье на свет
и новый порядок вещей. А без такого промежутка нам не выдержать неба.
(24) Так не страшись, прозревая впереди этот решительный час: он пос-
ледний не для души, а для тела. Сколько ни есть вокруг вещей, ты должен
видеть в них поклажу на постоялом дворе, где ты задержался мимоездом.
(25) Природа обыскивает нас при выходе, как при входе. Нельзя вынести
больше, чем принес; да и немалую часть того, что ты взял с собою в
жизнь, придется оставить. Ты сбросишь верхний из одевающих тебя покровов
- кожу, ты лишишься плоти и разливающейся по всему телу крови, лишишься
костей и жил, скрепляющих все текучее и непрочное.
(26) Тот день, которого ты боишься как последнего, будет днем рожде-
ния к вечной жизни. Сбрось груз! Что ты медлишь, как будто уже однажды
не покинул прятавшего тебя тела? Ты мешкаешь, упираешься, - но и тогда
тебя вытолкнуло величайшее усилие матери. Ты стонешь, плачешь; плакать -
дело новорожденного, но тогда тебя можно было простить: ты появился не-
разумным и ничего не ведающим, тебя, едва покинувшего мягкое тепло мате-
ринской утробы, овеял вольный воздух, а потом испугало грубое прикосно-
вение жестких рук, и ты, нежный, ничего не понимающий, оторопел перед
неведомым. (27) Теперь для тебя уже не внове отделяться от того, частью
чего ты был; так равнодушно расставайся с ненужными уже членами и сбра-
сывай это давно обжитое тело. Его рассекут, закопают, уничтожат. А ты
что печалишься? Это дело обычное! Ведь оболочка новорожденных чаще всего
гибнет. Зачем ты любишь как свое то, что тебя одевает? Придет день, ко-
торый сдернет покровы и выведет тебя на свет из мерзкой зловонной утро-
бы.
(28) И теперь взлети отсюда, насколько можешь; привязывайся к самым
дорогим и близким не больше, чем чужой человек3; уже здесь помышляй о
более высоком и величавом. Когда-нибудь перед тобою откроются тайны при-
роды, рассеется этот туман и отовсюду ударит в глаза яркий свет. Предс-
тавь себе, каково будет это сиянье, в котором сольется блеск бессчетных
звезд. Ни одна тень не омрачит ясности, каждая сторона не бес будет
сверкать одинаково ослепительно, - ведь чередованье дня и ночи есть удел
нижнего воздуха. И вот, когда ты всем существом воспримешь весь этот
свет, который теперь смутно доходит слишком тесными для него путями зре-
ния и все же издали восхищает тебя, - тогда ты скажешь, что прожил жизнь
в темноте. Чем покажется тебе божественный свет, когда ты его увидишь в
его области? (29) Мысль о нем не допускает, чтобы в душе угнездились
грязь, и низость, и жестокость. Она твердит, что боги - свидетели всех
наших дел, приказывает искать их одобрения, готовиться к будущей встрече
с ними, видеть перед собою вечность. А тот, кто постиг ее разумом, не
устрашится никакого войска, не испугается трубы, не побоится ничьих уг-
роз. (30) Да и откуда страх у того, кто надеется умереть? Ведь и утверж-
дающий, будто душа существует лишь до тех пор, покуда удерживается в
оковах плоти, а отделившись, тотчас рассеивается, все же старается 4 и
после смерти быть полезным. Пусть он сам исчезнет с глаз, однако
Мужество мужа в душе вспоминают и древнюю славу Рода его...6
Подумай сам, до чего нам полезны добрые примеры, - и ты поймешь, что
память о великих людях не менее благотворна, чем их присутствие. Будь
здоров.

Письмо СIII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Зачем ты опасаешься беды, что может произойти с. тобою, а может и
не произойти? Я имею в виду пожар, обвал дома и прочее, что на нас обру-
шивается, но не подстерегает нас. Лучше смотри и старайся избежать того,
что следит за нами и хочет поймать. Потерпеть крушение, упасть с повозки
- все это случаи тяжкие, но редкие; а вот человек человеку грозит ежед-
невно. Против этой опасности снаряжайся, ее выслеживай внимательным
взглядом: нет беды чаще, нет упорней, нет вкрадчивей. (2) Буря, прежде
чем разразиться, грозит нам, здания, прежде чем рухнуть, дают трещину,
дым предупреждает о пожаре, - гибель от руки человека внезапна и чем
ближе подступает, тем усерднее прячется. Ты заблуждаешься, если веришь
лицам встречных: обличье у них человеческое, душа звериная; или нет, со
зверьми только первое столкновение опасно, а кого они минуют, тех не
ищут больше, потому что только необходимость толкает их чинить вред.
Зверей заставляет нападать или голод, или страх, а человеку погубить че-
ловека приятно.
(3) Думай, однако, о грозящей от человека опасности так, чтобы не за-
бывать и о долге человека. На одного гляди, чтоб он тебе не повредил, на
другого - чтобы ему не повредить. Радуйся чужим удачам, огорчайся неуда-
чам, помни, что ты должен дать другим и чего остерегаться. (4) Чего ты
достигнешь, живя так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199