Ты тогда будешь владеть своим благом,
когда поймешь, что несчастнее всех счастливцы. Будь здоров.

ПРИЛОЖЕНИЕ

С. А. Ошеров
СЕНЕКА. ОТ РИМА К МИРУ
Философское мировоззрение есть сам дух личности человеческой... Это -
не биография, не душа с ее страстями и страданиями, ие колеблющийся отк-
лик, то радостный, то болезненный, на события дня и на полночные мысли.
Это - стержень самой души и биографии.
Густа Шлет. Философское имровеаэревие Герцена.
По своему философскому мировоззрению Сенека был стоиком, и стоиком
достаточно правоверным. Говорить о развитии этого мировоззрения нелегко,
так как в своей стоической основе оно не менялось, и в поздних
"Нравственных письмах к Луцилию" нередко повторяются вещи, сказанные в
трактатах, датируемых более ранними годами1. Зато хорошо известна внеш-
няя биография Сенеки: его имя часто встречается у историков, где он выс-
тупает отнюдь не свидетелем, а участником важнейших событий эпохи, хотя
при первом же упоминании и Тацит, и Светоний2 говорят, что Сенека успел
прославиться научными занятиями и речами. По этой причине образ его стал
как бы двоиться в глазах потомства.
Жизнь Сенеки, полную взлетов и падений, определяющихся перипетиями
столичной политики, трудно согласовать с образом философа-моралиста и со
многими собственными его писаниями. Бесполезно рассуждать о том, что
толкало Сенеку в гущу политики: честолюбие и корыстолюбие, в которых его
часто обвиняли современники и потомки и которым он, по всей видимости,
действительно не был чужд, либо доктринерское убеждение, что философ,
став рядом с властителем, способен принести пользу людям. Живые черты
облика Сенеки утрачены и невосстановимы. Но можно попытаться понять ос-
новное противоречие жизни Сенеки, исходя из исторической ситуации, из
мироощущения философа, каким оно видится в его сочинениях, и из традиции
того учения, к которому он примыкал.
И если мы внимательно вглядимся в те положения, в которые ставила Се-
неку история, и соотнесем с ними его сочинения, то легко будет убедиться
в одном: почти каждый трактат был ответом на очередной вопрос, заданный
жизнью, - и ответ этот давался не столько другим, сколько самому себе3.
"Ты", к которому обращен трактат, - это почти всегда и "я" автора. Между
жизнью и философией протягиваются силовые линии и возникает напряжение,
которым отличается философствованье Сенеки в лучших его работах. Там,
где проблема пережита им, он уходит от бесконечного варьирования одной
мысли, от скучного разбора всех возможных случаев, от примеров, избитых
в сотнях риторических упражнений. Напряженная связь с жизнью была необ-
ходимым стимулом к подлинному творчеству для Сенеки-писателя4.
Но связь с жизнью предполагает определенное отношение к ней. Жизнеот-
ношение Сенеки формировалось под воздействием не только запросов дня, но
и глубоких традиций, без знания которых нельзя понять ни его жизненного
поведения, ни его философствования.

1. Традиции
В своем жизнеотношении Сенека был писателем и римлянином - и это
главное. Первое предполагает пристальное внимание к жизни. Второе - ощу-
щение нормы, более ценной, чем жизненная прагматика. Как писатель Сенека
был обостренно зорок к конкретным ее проявлениям, к их характерности и
порой гротескности (вспомним хотя бы анекдоты - в пушкинском смысле сло-
ва - в "Письмах к Луцилию": о Кальвизии Сабине (п. XXVII), о чревоугод-
никах Апиции и Публии Октавии (п.XCV и др.). Как писатель Сенека был
склонен к скрупулезному анализу индивидуальной психологии - собственной
прежде всего. Но писательская пристальность взгляда знаменует более ак-
тивный интерес к жизни, большую меру ее приятия. Действительно, Сенека
не был так ригористичен в своем осуждении действительности, как некото-
рые стоики, например Эпиктет, так замкнут на себе, как Марк Аврелий.
Однако нежелание отвернуться от жизни еще не означает бездумного
растворения в ней, нравственного безразличия ко всяким ее проявлениям -
того, что выражалось у современников Сенеки в стремлении "плыть по тече-
нию" и вело к безоглядному раболепству перед принцепсом, к доноси-
тельству, к полному забвению моральной нормы. Ощущение "нормы жизни" бы-
ло искони присуще римлянину, он всегда поверял наличные "нравы" неким их
эталоном (чаще всего этот эталон именовался "нравы предков"). Это ощуще-
ние нормы было всегда присуще и римской литературе. Оно есть у Катулла,
полемически противопоставившего традиционным ценностям гражданской общи-
ны новые, неофициальные ценности. Оно есть у Петрония, рисующего такое
разложение нравов, при котором преданы забвению самые естественные зап-
реты. Даже у Марциала, всем своим творчеством воплотившего принцип (а
вернее беспринципность) "растворения в потоке жизни", это ощущение не
утрачено до конца. Тем более у Сенеки ощущением нормы определяется сам
взгляд на жизнь. Каждая схваченная им жизненная деталь ценна постольку,
поскольку в ней отражается отступление от нормы, "порча нравов" (специ-
фически римское понятие нравов органически входит в его философию). А
нежелание отворачиваться от жизни приводит к тому, что писательство ста-
новится средством явить людям норму и воспитать их: по столь же исконно-
му убеждению римлян, нравы исправимы. Талант художника Сенека - даже в
трагедиях - подчиняет задачам моралиста.
Однако, унаследовав от староримской традиции убежденность в существо-
вании нравственной нормы, Сенека не мог механически воспринять от отцов
и дедов саму эту норму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199