(51) Разве поколебался бы я прославить искалеченную и обож-
женную длань Муция больше, чем здоровую руку любого храбреца? Он стоял,
презирая врагов и пламя, и смотрел, как каплет с его руки кровь на вра-
жеский очаг, покуда Порсенна не позавидовал славе того, чьей пыткой лю-
бовался, и не приказал убрать огонь против воли Муция. (52) Так почему
мне не считать это благо в числе самых великих и ставить его тем выше
благ безмятежных и не испытанных судьбою, чем реже победа над врагом,
одержанная не с оружьем в руке, а ценой потерянной руки? - "Что же, ты и
для себя пожелал бы этого блага?" - Почему бы и нет? Ведь только тот,
кто может такое пожелать, и сделает такое. (53) А что мне предпочесть?
Чтобы распутные мальчишки разминали мне ручки? Чтобы какая-нибудь бабен-
ка или превращенный в бабенку юнец вытягивал мне каждый пальчик? Почему
не считать мне счастливее Муция, протянувшего руку в огонь, как протяги-
вают ее рабу для растирания? Так исправил он свою оплошность: безоруж-
ный, однорукий, он положил конец войне и обрубком победил двух царей.
Будь здоров.

Письмо LXVII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Начну с общих слов. Весна наступила, но ближе к лету, когда долж-
но было стать жарко, опять посвежело, и верить ей нельзя до сего дня:
слишком часто поворачивает она к зиме. Хочешь знать, до чего погода не-
надежна? Я все еще не решаюсь погрузиться в настоящую холодную воду, все
еще смягчаю ее резкость. Ты скажешь: "Но ведь это значит бояться и жары
и холода". Что делать, Луцилий: в моем возрасте и собственного холода
хватает - я едва оттаиваю к середине лета и большую часть времени кута-
юсь в одеяло. (2) Но я благодарен старости, пригвоздившей меня к посте-
ли. И как не быть ей за это благодарным? Чего не следует желать, того я
и не могу. Больше всего я беседую с книгами. Если порой приходят твои
письма, мне кажется, что ты рядом, и настроение у меня такое, словно я
отвечаю тебе не письмом, а живым словом. И о том, о чем ты спрашиваешь,
мы как будто побеседуем и вместе разберемся, как обстоит дело.
(3) Ты спрашиваешь, всякое ли благо желательно. "Если мужество под
пыткой, величье духа на костре, терпеливость в болезни - блага, следова-
тельно, все они желательны; но я не вижу тут ничего достойного мольбы! Я
не знаю никого, кто возблагодарил бы богов за то, что его секли плетьми,
растянули на дыбе, или за скрючившую его подагру".
(4) Не смешивай все в одно, милый Луцилий, - и ты поймешь, что и тут
есть чего желать. Пусть пытки будут от меня подальше, но если уж придет-
ся их терпеть, я пожелаю себе мужества, благородства, величия духа. Или
- с чего бы мне предпочесть войну? Но если она начнется, я пожелаю себе
отважно переносить и раны, и голод, и все, что неизбежность войны несет
с собою. Я не настолько безумен, чтобы жаждать болезни; но если случится
мне болеть, я пожелаю и сдержанности, и стойкости. Итак, желать следует
не бедствий, а добродетели, помогающей их одолеть.
(5) Некоторые из наших полагают, что терпеливого мужества в бедах не
нужно желать (хотя нельзя и отвергать), потому что стремиться надлежит
только к чистому благу, спокойному и чуждому тягот. Я с ними не согла-
сен. Почему? Во-первых, если благо есть благо, то оно не может не быть
желательно. Во-вторых, если всякая добродетель желательна, а без добро-
детели не бывает благ, значит, и всякое благо желательно. В-третьих, ес-
ли терпеливое мужество под пыткой не желательно, (6) то, спрашиваю я,
значит, мужество и вообще нежелательно? ' Но ведь оно-то и презирает
опасности, и посылает им вызов; и самое прекрасное, самое удивительное в
нем то, что оно не отступает перед огнем, идет навстречу ранам, порой не
уклоняется от ударов, а подставляет им грудь. Но если желательно мужест-
во, значит, желательно и терпенье под пыткой: ведь и это - часть мужест-
ва. Не смешивай все в одно, как я сказал, - и ничто уже не введет тебя в
ошибку. Желательно не терпеть пытку, а терпеть ее мужественно; этого
"мужественно" я и хочу, ибо оно и есть добродетель. - (7) "Но кто хоть
когда-нибудь желал себе такого?" - Одни пожеланья высказаны явно, - ког-
да каждое названо отдельно; другие скрыты, - когда одно пожелание охва-
тывает многое. Я желаю себе жить честно; но ведь честная жизнь состоит
из разных поступков. В нее входит и ящик Регула2, и разодранная
собственной рукой рана Катона, и ссылка Рутилия, и отравленная чаша, пе-
ренесшая Сократа из темницы на небо. Значит, желая себе жить честно, я
пожелал и того, без чего порой жизнь честной не будет.
(8) Трижды, четырежды тот блажен, кто под стенами
Трои Перед очами отцов в бою повстречался со смертью! э
Пожелать кому-нибудь такой участи и признать ее желательной, - разве
это не одно и то же? (9) Деций 4 пожертвовал собой ради государства и,
пришпорив коня, ворвался в гущу врагов на верную смерть. Другой Де ций,
соперник отцовской доблести, произнеся торжественные и уже наследствен-
ные слова, налетел на плотный строй, заботясь лишь о том, чтобы жертва
его была благоприятна, и полагая желательной прекрасную смерть. И ты еще
сомневаешься в том, что достопамятная смерть ради доблестного деянья
прекрасна? (10) Кто мужественно переносит пытки, тому помогают все доб-
родетели. Одна, быть может, выделяется и больше всего заметна - терпе-
ние; но тут и мужество, потому что терпение, стойкость, выносливость
суть лишь его ветви; здесь и разумность, потому что без нее не будет ре-
шения, убеждающего как можно мужественнее перенести неизбежное;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199