А для других... Что ж, это выглядит иначе. Поэтому мы с Чико и угодили в такую передрягу. — Я отпил глоток. Чарльз по обыкновению заварил чай так крепко, что у меня защипало язык. Впрочем, иногда мне это нравилось. — Когда мы начали расследование, нам подфартило. Иными словами, работа оказалась сравнительно легкой, и нас стали считать везунчиками. А на самом деле мы немногого добились.— И это, конечно, значит, что вы действовали наугад, — сухо заметил Чарльз.— Вы же знаете, что я хочу сказать.— Да, знаю. Томас Улластон звонил мне вчера утром. Он сказал, что хочет выяснить, как быть с распорядителями на скачках в Эпсоме. Полагаю, что это лишь предлог. Ему не терпелось сообщить, что он о тебе думает. По его мнению, ты нашел себя в расследованиях, и хорошо, что ты больше не жокей.— А вот мне жаль. Теперь я был бы жокеем экстра-класса, — со вздохом признался я.— Итак, кто-то напал вчера на тебя и Чико, испугавшись вашего нового успеха?— Это не совсем точно, — возразил я и рассказал ему, о чем думал ночью. Он жадно слушал, и его чай успел остыть.Когда я кончил, он долго молчал и глядел на меня, а потом произнес:— Похоже, что вчера у тебя был ужасный вечер.— Да, вы правы.Он снова замолчал, а через минуту спросил:— И что же дальше?— Я прикидываю, — робко сказал я, — сможете ли вы мне сегодня помочь. У меня есть несколько дел, а я...— Ну, конечно, — охотно отозвался он. — А что именно ты собирался сделать?— По четвергам вы бываете в Лондоне. Не трудно ли вам поехать на «Лендровере» вместо «Роллса», оставить его на стоянке и забрать мою машину?— Если ты так хочешь, — без особого энтузиазма откликнулся он.— Там в чемодане лежат новые батарейки, — пояснил я.— Разумеется, я поеду.— Не могли бы вы до этого забрать в Оксфорде фотографии? Я заснял Никласа Эша.— Сид!Я кивнул толовой.— Мы его отыскали. В машине есть и письмо с его новым адресом. Письмо с просьбой, как и прежние.Он покачал головой, удивившись глупости Никласа Эша.— У тебя есть еще какие-нибудь поручения?— Боюсь, что целых два. Первое — в Лондоне, и оно простое. Ну, а что касается второго... Вы не могли бы съездить в Танбридж-Уэллс?Когда я сказал, для чего мне это нужно, он согласился, хотя понял, что ему не придется участвовать в заседании совета.— И будьте добры, одолжите мне фотоаппарат. Мой остался в машине... Да и чистая рубашка мне бы не помешала.— В таком порядке?— Да, пожалуйста.Я мог бы пролежать на диване тысячу лет, но поборол себя, поднялся, забрал фотоаппарат и отправился наверх к Чико.Он тоже лежал на диване и бессмысленно глядел в потолок. Очевидно, воздействие лекарств постепенно уменьшилось. Когда я сообщил, что хочу его сфотографировать, он вяло запротестовал.— Да пошел ты...— Подумай об официантках.Я откинул одеяло и простыню и сфотографировал все его раны и синяки. Ну, а раны и синяки в душе Чико никакому измерению не поддавались. Я снова укрыл его.— Прости, — сказал я.Он не ответил, а я подумал, что мне в общем-то незачем извиняться. Зато, что не вовремя явился к нему, или за то, что втянул его в свои дела, и результат оказался страшным? Недавно он заявил, что никакой тайны синдикатов не существует, и был прав.Я вынул кассету с пленкой и протянул ее Чарльзу.— Попросите напечатать фотографии к завтрашнему, — сказал я. — Объясните, что это нужно для полиции.— Но ты же говорил, что обойдешься без полиции, — удивился Чарльз.— Да, но если он подумает, что в полиции уже есть показания, то к ним не побежит.— Наверное, тебе ни разу не приходило в голову, что ты себя мало ценишь, проговорил Чарльз и дал мне чистую рубашку.Я позвонил Льюис и сообщил, что не смогу сегодня с ней встретиться. Так сложились обстоятельства, уклончиво заметил я, и она отреагировала достаточно спокойно.— Ну, ничего.— А вот мне не «ничего», — не выдержал я. — Может быть, через неделю?Кстати, что ты будешь делать в ближайшие дни?— Дни?— И ночи?Она явно повеселела.— Работать над книгой.— О чем она?— О розах, облаках, звездах и их роли в жизни твоей приятельницы.— О, Льюис, как я хочу тебе помочь, — вздохнул я.Она рассмеялась и повесила трубку, а я отправился к себе в комнату и снял запыленную, окровавленную и потную рубашку. Окинул беглым взглядом свое отражение в зеркале и не обрадовался. Надел мягкую фланелевую рубашку Чарльза и улегся в постель. Подобно Чико, я лежал на боку и чувствовал то же, что и он. В конце концов мне удалось заснуть.Вечером я спустился в гостиную, сел на диван и стал ждать Чарльза, однако первой появилась Дженни.Она увидела меня и мгновенно вспыхнула. Потом посмотрела мне в лицо и сказала:— Нет, неужели снова?— Привет, — поздоровался я.— И что у тебя на этот раз? Вновь сломал ребра?— Нет, наверное.— Я тебя слишком хорошо изучила. — Она села на другой конец дивана, у моих ног. — Что ты здесь делаешь?— Жду твоего отца.Дженни уныло взглянула на меня.— Я собираюсь продать эту квартиру в Оксфорде, — сообщила она.— Неужели?— Она мне разонравилась. Льюис Макиннес уехала, и квартира постоянно напоминает мне о Ники...— А я не напоминаю тебе о Ники?Она удивилась и ответила:— Конечно, нет... — А потом неторопливо добавила:— Но он... — и оборвала себя.— Я его видел, — признался я. — Три дня назад, в Бристоле. Он здорово похож на меня. От изумления она лишилась дара речи.— Разве ты этого не замечала? — не отставал я. Дженни покачала головой.— Ты пыталась вернуться к самому началу нашего знакомства.— Это ложь. — Но по ее голосу я понял, что был прав. Она даже намекала мне на это сходство, когда я приехал в Эйнсфорд и взялся за поиски Эша.— И где ты намерена жить? — полюбопытствовал я.— А почему это тебя так волнует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88