— Барри, не могли бы вы уделить...Ливингстон и я стояли перед рабочей скамеечкой, уставленной пустыми стеклянными колбами. Я повернулся влево, по-прежнему держа руку за спиной, и неловко задел скамейку правой рукой.Разбил я не так уж и много, но грохот разнесся по всему коридору. От досады и удивления Ливингстон вновь зашевелил губами и подхватил уцелевшие колбы. Я повернулся к двери.Она была закрыта. Спина Барри Шуммука мелькнула где-то в середине коридора, полы его халата развевались от быстрой ходьбы.Я глубоко и с облегчением вздохнул и аккуратно поставил скамейку на место.— Он ушел, — проговорил мистер Ливингстон. — Как жаль.Я опять поехал в Исследовательский центр коневодства к Кену Армадейлу.В дороге я прикидывал, сколько времени понадобится словоохотливому мистеру Ливингстону, чтобы рассказать Барри Шуммуку о визите человека по фамилии Холли, которого интересовали случаи свиного рожистого воспаления у лошадей.Я чувствовал себя слабым и больным.— Она сопротивляется всем обычным антибиотикам, — сказал Кен. — Настоящая, чистая работенка.— Что ты имеешь в виду?— Если любой старый антибиотик способен ее убить, ты не можешь быть уверен, что лошади не давали огромную дозу, как только у нее поднялась температура, но болезнь еще не развилась.Я вздохнул.— И как же им удалось повысить сопротивляемость?— Они понемногу кормили ее антибиотиками, и у нее выработался иммунитет.— Все это сложно чисто технически, тебе не кажется?— Да, довольно-таки.— Ты когда-нибудь слышал о Барри Шуммуке? Он нахмурился.— Нет, не думаю.Внутренний голос неотступно просил меня прекратить расспросы, скрыться, улететь в какое-нибудь безопасное место... в Австралию или на Северный полюс.— У вас здесь есть кассетный магнитофон? — задал я вопрос.— Я пользуюсь им для заметок, которые мне потом понадобятся. — Он встал, принес его и поставил для меня на стол, зарядив новую кассету. — Обычная болтовня, — сказал он. — В него встроен микрофон.— Стой и слушай, — проговорил я. — Мне хочется, чтобы тут был свидетель.До него не сразу дошел смысл моих слов.— У тебя такой напряженный и озабоченный вид. Похоже, что это игра не по правилам?— Нет, не всегда.Я включил магнитофон и для начала назвал свое имя, лабораторию, где мы находились, и дату. Затем снова выключил его, сел и посмотрел на пальцы, которыми мне нужно было нажимать на кнопки.— Что это, Сид? — спросил Кен.Я взглянул сперва на него, а потом опять вниз.— Ничего.Я должен это сделать, подумал я. Непременно должен. Я никогда не стану прежним, если не сделаю этого.Если я сделал выбор, а мне казалось, что я и правда его сделал, мне нужно сосредоточиться, хорошенько подумать и завершить дело, чего бы мне это ни стоило.Возможно, мне будет страшно. Чисто физически страшно. Возможно, со мной что-то случится. Случится с моим телом, и я стану полным инвалидом. Такое я допускал. Но я никак не мог допустить, что начну презирать себя. Теперь я отчетливо сознавал, что подобное для меня хуже смерти.Я одновременно нажал кнопки «настройка» и «запись» и бесповоротно нарушил обещание, которое дал Тревору Динсгейту. Глава 16 Я позвонил Чико во время ленча и рассказал ему, что выяснил причину болезни лошадей Роз-мари.— Суть в том, — начал я, — что сердечная недостаточность всех четырех лошадей вызвана свиным рожистым воспалением. Это сложная история, и я не стану излагать тебе подробно, как все случилось. Пусть теперь у распорядителей болит голова.— Свиная болезнь? — недоверчиво переспросил Чико.— Да. У большой букмекерской шишки Тревора Динсгейта есть брат. Он работает в месте, где производят вакцину для прививок от оспы, дифтерии и тому подобного. Они вместе разработали проект и начали заражать лучших лошадей вирусами свиного рожистого воспаления.— И те стали проигрывать, — догадался Чико. — А уж они в это время гребли деньги лопатой.— Верно, — сказал я.Мне было очень трудно излагать план Тревора Динсгейта обычными словами и говорить о нем, словно об очередной «головоломке» нашей клиентки.— А как ты это обнаружил? — поинтересовался Чико.— У Генри Трейса умер Глинер, и вскрытие показало свиное рожистое воспаление. Когда я отправился в лабораторию по производству вакцин, то увидел там человека по фамилии Шуммук. Он специализируется на всяких странных микробах. И тут я вспомнил, что настоящая фамилия Тревора Динсгейта тоже Шуммук. Тревор Динсгейт очень близок с Джорджем Каспаром... а все заболевшие лошади, о которых нам известно, — из конюшни Джорджа Каспара.— Любопытные совпадения, не так ли? — откликнулся Чико.— Да, в какой-то мере. Но служба безопасности может ими воспользоваться.— Эдди Кейт? — скептически произнес он.— Он не брал за это взятки, не беспокойся.— Ты сообщил Розмари?— Еще нет.— В этом есть что-то смешное, — заявил Чико.— М-м-м.— Ладно, Сид, дружище, — сказал он. — Ты с пользой провел весь этот день.А мы разузнали кое-что о Ники Эше.— Ники Эш с его ножом в носке — пустяк но сравнению с... по сравнению с...— Эй, — донесся до меня обиженный голос Чико. — Неужели ты недоволен?— Доволен, конечно. Что же вы разузнали?— Он отправил-таки несколько этих проклятых писем. Я зашел к тебе сегодня утром, просто посмотреть, как там у тебя, и увидел два больших конверта с сообщениями «предупрежденных» клиентов.— Потрясающе, — проговорил я.— Я открыл их. Оба письма нам прислали люди с фамилиями на букву "П". Так что я недаром столько ходил.— Значит, мы получили письма с просьбами?— Несомненно. Точно такие же, как у твоей жены, конечно, кроме адреса для посылки денег. У тебя есть ручка?— Да.Он прочел адрес одного из писем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88