А Джон Вайкинг может быть знаком с Ники Эшем.— Но вы-то не знакомы с Джоном Вайкингом.— Нет... — согласился я. — Но он специалист по аэростатам. А я знаю кое-кого, кто разбирается в аэростатах И, ручаюсь, мир любителей аэростатов невелик, как и мир любителей скачек.Она взглянула на кипу открыток, а затем вновь на книгу. И неторопливо проронила:— Я верю, что так или иначе вы его найдете. Я отвернулся от нее, поглядев куда-то вдаль.— Дженни утверждает, что вы не уступите и не бросите дела.Я чуть заметно улыбнулся.— Вы цитируете ее слова?Нет. — Я почувствовал изумление Льюис. — Упрямый, эгоистичный и твердо решивший идти своим путем.— Недалеко от истины. — Я постучал по книге. — Вы можете мне ее оставить?— Конечно.— Благодарю.Мы обменялись взглядами. Это было естественно для людей нашего возраста и разного пола, сидящих в спокойной, уютной квартире на исходе апрельского дня.Она уловила изменившееся выражение моего лица и угадала ход моих мыслей.— Когда-нибудь в другой раз, — суховато заметила она.— А сколько еще времени вы будете жить вместе с Дженни?— Неужели для вас это что-нибудь значит? — спросила она.— М-м-м...— Она считает вас твердым как кремень. Она говорит, что сталь — пушинка по сравнению с вами.Я подумал о страхе, горечи презрения к себе и покачал головой.— Ну а я сейчас вижу, — по-прежнему неторопливо заметила она, — человека, который всеми силами старается быть вежливым с незваной гостьей.— Я вас приглашал, — возразил я. — И со мной все в порядке.Однако она поднялась, и я встал вслед за ней.— Надеюсь, вы привязаны к вашей тетушке, — проговорил я.— Я ее обожаю.Она холодно, довольно иронически улыбнулась мне. Впрочем, в ее улыбке угадывалось также и удивление.— До свидания, Сид.— До свидания, Льюис.Когда она ушла, я включил одну или две настольные лампы — за окнами начало смеркаться. Напил виски. Посмотрел на бледную связку сосисок в холодильнике, но не стал их готовить.Больше никто не явится, подумал я. Но каждый из гостей оставил здесь свою тень, особенно Льюис. Да, никто больше не явится, но он будет со Мной, как и в Париже... Тревор Динсгейт. И никуда от него не скрыться. Он неотступно напоминает мне о том, о чем бы я предпочел забыть.Немного погодя я сбросил брюки и рубашку, надел короткий синий халат и на время расстался с протезом. Сейчас мне действительно было больно его снимать.Но я решил не придавать этому значения.Я вернулся в гостиную, чтобы заняться уборкой, но в таком хаосе никогда не знаешь, с чего начать. И я долго стоял и смотрел, поддерживая обрубок левой руки здоровой и целой правой. Я размышлял, какая ампутация хуже — внешняя, видимая всем, или незримая, когда у тебя удаляют душу.Унижение и отверженность, беспомощность и поражение... После всех этих лет я не позволю... с ожесточением подумал я, черт побери, я не позволю страху меня победить. Глава 9 Лукас Вейнрайт позвонил мне на следующее утро, когда я ставил чашки в мойку.— Ну, как, есть достижения? — с начальственно-военной интонацией обратился он ко мне.— Боюсь, — с сожалением отозвался я, — что я потерял эти заметки. И мне придется снова сделать выписки.— Сколько угодно. — Но мои слова его явно не обрадовали. Я не стал говорить ему, что потерял заметки, когда меня ударили по голове, и большой коричневый конверт, в котором они лежали, упал в канаву. — Заходи прямо сейчас.Эдди не будет до полудня.Я медленно, словно отключившись, закончил уборку, размышляя о Лукасе Вейнрайте и о том, что он сможет для меня сделать, если, конечно, соизволит.Затем я сел за стол и написал то, что хотел. Поглядел на написанное, на пальцы, держащие ручку, и вздрогнул. Сложил бумагу, сунул ее себе в карман и направился на Портмен-сквер, решив не отдавать ее Лукасу.Он уже достал папки и подготовил их для меня, я сел за тот же стол, что и раньше, и опять скопировал нужные мне документы.— Ты ведь больше не намерен тянуть, Сид?— Теперь я весь слух и внимание, — ответил я. — И завтра примусь за дело.Днем я поеду в Кент.— Ну и ладно. — Он поднялся, пока Я складывал выписки в новый конверт, и подождал меня. Лукас по-прежнему был встревожен и куда-то торопился, но вовсе не потому, что я его задерживал. Просто он вечно спешил, уж такой он человек.Кончал одно дело, сразу брался за другое и никогда ничего не откладывал.Я трусливо колебался и вдруг заговорил, еще не продумав как следует, стоит мне начинать или нет.— Капитан, помните, выговорили, что сможете отплатить мне за работу. Но не деньгами. Вы обещали мне помощь, если я буду в этом нуждаться.Он понимающе усмехнулся и отложил прощание со мной на минуту-другую.— Конечно, помню. Но ты даже не приступил к работе. О какой помощи может идти речь?— Да ничего особенного. Пустяк. — Я достал из кармана лист бумаги и протянул ему. Подождал, пока он прочтет несколько строк. Я чувствовал себя так, словно подложил мину и вот-вот на нее наступлю.— Почему бы и нет? — отозвался он. — Не вижу причин для отказа. Но если ты действительно что-то обнаружишь, дашь нам знать?Я жестом указал на бумагу.— Вы узнаете об этом, как только я все сделаю, если поможете мне. — Я не был доволен ответом, но он не отреагировал. — Я прошу вас лишь об одном, не упоминайте обо мне. Вообще не называйте моего имени. Не говорите, что это моя идея, никому не говорите. Я... вы можете меня убить, капитан, и я совсем не шучу.Он перевел взгляд с меня на бумагу, снова посмотрел на меня и нахмурился.— По-моему, Сид, дело отнюдь не смертельное.— Пока ты жив, об этом нельзя судить. Он рассмеялся.— Ладно. Я напишу письмо как бы от имени Жокейского Клуба. И я вполне серьезно воспринял твои слова о смертельном риске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88