Один или два пожертвовали сотню и отказались от воска.— Невероятно.— Деньги только-только стали приходить Они и сейчас приходят, каждый день.Но поступают с почты прямо в полицию, а те отправляют их обратно. У них сейчас работы невпроворот.— В комнате Эша стоит ящик с открытками, на которых написано: «Чеки прилагаются». Как с ними быть?— Деньги этих людей лежат в банке, а воск им уже отправлен, — пояснила она.— Почему же полиция не заинтересовалась этими открытками? Она пожала плечами.— Во всяком случае, они их не взяли.— Вы не возражаете, если я их заберу?— Сколько угодно.Я спустился, отнес ящик с ними к двери парадного, а потом вернулся в гостиную и продолжил расспрос. Льюис успела вновь погрузиться в книгу и без всякого воодушевления посмотрела на меня.— Как Эшу удалось получить деньги в банке?— Он захватил с собой отпечатанную открытку с подписью Дженни. В ней говорилось, что она хочет закрыть счет и направить средства в Фонд милосердия для ежегодного званого обеда. И еще взял чек, опять-таки с подписью Дженни под всеми суммами вплоть до самых мелких.— Но она этого не писала...— Нет. Все сделал он. Я видела и открытку и чек. Банк передал их в полицию. Вы никогда не догадались бы, что он подделал почерк. У него получилось в точности как у Дженни. Даже она не увидела никакой разницы.Льюис поднялась, оставив книгу на полу.— Вы уже уходите? — явно с радостью осведомилась она. — У меня полно дел.Из-за Ники я запустила занятия.Она проводила меня в холл и по дороге не удержалась от очередной ехидной реплики.— Банковские клерки не смогли припомнить Ники. Они каждый день открывают и закрывают тысячи счетов и выплачивают уйму денег. Как-никак Оксфорд — крупный торговый центр. Они имели дело только с Дженни, и это было за десять дней до того, как полиция нагрянула в банк и принялась задавать вопросы. Никто из них не запомнил Ники.— Он — настоящий профессионал, — сухо проговорил я.— Боюсь, что вы правы. — Она пошла открывать дверь, а я в это время нагнулся и с трудом поднял коричневый ящик, стараясь сохранить равновесие и не выронить лежавшие наверху открытки.— Спасибо вам за помощь, — сказал я.— Позвольте мне отнести этот ящик.— Я справлюсь и сам, — отозвался я. Она окинула меня беглым взглядом.— Я в этом не сомневаюсь. Но у вас просто сатанинская гордыня. — Она выхватила ящик у меня из рук и уверенно двинулась по лестнице. Я направился за ней, чувствуя себя последним идиотом. Наконец мы вышли из дома на асфальтированную площадку.— Где ваша машина? — спросила она.— Сзади, во дворе, но...С таким же успехом я мог бы обратиться к морской волне. Я старался не отставать от Льюис, робко указал на «Шимитар» и открыл багажник. Она поставила туда ящик, и я захлопнул крышку.— Спасибо, — вновь произнес я. — За все. В ее глазах мелькнула усмешка.— Если вы надумаете как-нибудь помочь Дженни, вам не трудно будет связаться со мной и дать мне знать? — обратился я к Льюис.— В таком случае оставьте ваш адрес. Я достал из внутреннего кармана визитную карточку и вручил ей.— Там написано.— Ладно. — Она постояла минуту, и по выражению лица Льюис я так и не смог определить, что у нее на душе. — Буду с вами откровенна, — напоследок призналась она. — По рассказам Дженни я представляла вас... совсем другим. Глава 5 Из Оксфорда я взял курс на запад в Глостершир и добрался до конного завода Гарви в половине двенадцатого. Воскресное утро — самое удобное время для посещения.Я застал Тома Гарви в его конюшне. Он разговаривал с конюхом, уверенно расхаживая вдоль стойл. Я замедлил шаги.— Сид Холли! — воскликнул он. — Какой сюрприз! Что тебя сюда привело?Я скорчил гримасу и открыл окно машины.— Почему при встрече со мной все думают, будто мне что-нибудь нужно?— Конечно, парень. У тебя прекрасный нюх, ты чуешь суть любого дела, потому так и говорят. Знаешь, даже до нас, сельских простаков, многое доходит.Я улыбнулся, выбрался из машины и пожал руку шестидесятилетнему плуту. Он был так же далек от сельского простака, как мыс Горн от Аляски. Это был здоровый и сильный как бык мужчина с железной волей, громким, властным голосом и какой-то цыганской хитрецой. Его рукопожатие показалось мне столь же крепким, как его деловая хватка, и столь же сухим. С людьми он обходился без сантиментов, а вот лошадей нежно любил. Он преуспевал год от года, и если бы мне понадобилось отыскать в его конюшне какого-нибудь чистокровного жеребца с чертами вырождения, я бы ничего не добился.— Так что тебе здесь нужно, Сид? — спросил он.— Я приехал посмотреть кобылу. Том. Ее к тебе недавно привезли. Мне это просто интересно.— Неужели? Какую именно?— Бетезду.Выражение его лица мгновенно изменилось. Сперва он глядел на меня с веселым недоумением. Но когда я заговорил о лошади, и веселье и недоумение мгновенно улетучились: Он прищурил глаза и резко бросил:— А почему ее?— Ну, может быть, она ожеребилась?— Она умерла.— Умерла?— Разве ты не слышал, что я сказал, парень. Она умерла. Лучше зайдем ко мне.Он повернулся и вышел из конюшни. Я последовал за ним. Дом у него был старый, темный, со спертым воздухом. Жизнь шла за его стенами — в поляк, конских стойлах, под навесом для молодняка. А здесь тишину нарушал только бой тяжелых старинных часов, и даже на кухне, судя по всему, ничего не готовили.— Садись.Какая-то странная комбинация столовой и служебного кабинета: массивный старый стол и плотный ряд стульев по одну сторону, а по другую — шкафы с картотеками и кресла. Никаких попыток приукрасить обстановку и произвести впечатление на покупателя. Впрочем, сделки обычно заключались на ходу.Том уселся за стол, а я примостился на ручке кресла, решив, что во время этого разговора мне вряд ли удастся расслабиться и спокойно вздохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88