Дэнни не был алкоголиком и даже никогда не напивался. Он использовал бар как своего рода служебное помещение. Это было проще, чем платить деньги за собственный офис. В баре была телефонная будка, которой Дэнни часто пользовался. К тому же бар был хорошим местом для того, чтобы слушать новости, а умение слушать составляло добрую половину профессии Дэнни Гимпа. Другую половину составляло умение говорить.
Он сел напротив Буша с Кареллой и внимательно выслушал их.
Затем он заговорил.
- Помешанный Ордис, - сказал он. - Как же, как же.
- Не знаешь, где он сейчас?
- А что он натворил?
- Пока не знаем.
- В последний раз, когда я о нем слышал, он был в тюрьме.
- Вышел в начале этого месяца.
- На поруки?
-Нет.
- Ордис, Ордис... Ах, да. Он наркоман.
- Точно!
- Ну, тогда найти будет просто. А что он натворил?
- Может быть, ничего, - ответил Буш. - А может быть, чертову кучу всего.
- А, так это по поводу недавних убийств? - спросил Дэнни. Буш пожал плечами.
- Только не Ордис. Не ту грушу трясете, ребята.
- Почему ты так думаешь?
Дэнни отпил глоток пива и взглянул на работающий вентилятор.
- Раньше вы никогда не замечали, что в этом баре есть вентилятор, а? Господи, эта жара никогда не кончится. Я собираюсь в Канаду. У меня есть друг в Квебеке. Вы когда-нибудь были в Квебеке?
- Нет, - сказал Буш.
- Там хорошо. Прохладно...
- Как насчет Ордиса?
- Отпустите его со мной, если захочет, - сказал Дэнни и засмеялся своей шутке.
- Ты сегодня в ударе.
- Я всегда в ударе, - сказал Дэнни. - Ко мне в комнату выстраивается такая очередь девочек - на абаке не сосчитаете. Я настоящий ударник.
- Я не знал, что ты еще и сводник, - сказал Буш.
- Ничего подобного. Это чистая любовь, без грязи.
- А Ордиса ты любишь?
- Я бы за ним и в замочную скважину подглядывать не стал. От наркоманов меня блевать тянет.
- Ну хорошо, а где его можно найти?
- Пока не знаю. Дайте мне время.
- Сколько?
- Час или два. Наркоманов легко проследить. Поговоришь с двумя-тремя толкачами, и дело сделано. Вы говорите, он вышел в начале месяца? Значит, сейчас как раз вошел во вкус. Все очень просто.
- Он мог и завязать, - сказал Карелла. - Тогда тебе будет труднее.
- Они никогда не завязывают, - заявил Дэнни. - Не верьте сказкам. Вероятно, он получает товар возле реки. Я найду его. Но если вы думаете, что он убил ваших друзей, то ошибаетесь.
- Почему?
- Я видел этого красавчика. Он просто никто. Настоящее ничтожество. Если будет падать атомная бомба, он не сможет найти выход из бара. Он живет только ради наркотиков - вот вам весь Ордис. Он служит Белому Богу. Только о нем и думает.
- Реардон и Фостер отлучили его от наркотиков, — сказал Карелла.
- И что с того? Думаете, наркоман способен таить обиду? У него просто нет на это времени. У него есть время только встретиться с толкачом и купить товар. Этот Ордис всегда наполовину под балдой. Он не сможет попасть даже в собственный ботинок. И вы думаете, он убил двух копов? Не смешите меня.
- Мы все-таки хотели бы его увидеть, - сказал Буш.
- Конечно. Не мне учить вас, как надо работать, - я не комиссар полиции. Но помните, что я сказал вам, ребята: этот парень — пустое место. Он не отличит 45-й калибр от бетономешалки.
- Однако раньше он пользовался им, - сказал Карелла.
- Ради забавы, не более того. Если бы такая штука выстрелила ближе чем за сто ярдов от него, он бы целый месяц страдал от трясучки. Говорю вам, его не интересует ничего, кроме героина. Его ведь не зря прозвали Помешанным - он и впрямь помешанный. Накачается героином и охотится на бабочек.
- Не доверяю наркоманам, - сказал Буш.
- Я тоже, - ответил Дэнни. - Но этот парень не убийца. Поверьте мне. Он даже не знает, как убить время.
- Окажи нам услугу, - попросил Карелла.
- Конечно. Позвоню через часок-другой. Это проще простого. С наркоманами всегда все проще простого.
В двенадцать часов дня 26 июля жара достигла отметки 95,6 градуса по Фаренгейту. В здании участка два больших вентилятора перемешивали влажный горячий воздух, вливзющийся через решетки на широко распахнутых окнах. Все предметы в комнате отдела расследований, казалось, увяли и отступили перед злобным, постоянно нарастающим натиском жары. Лишь стальные шкафы с архивами и письменные столы стояли строго
и непреклонно. Рапорты, архивные карточки, копировальная бумага, конверты, записки - все это было горячим и влажным, и прилипало к рукам, столам и друг к другу с необычайной цепкостью.
Сотрудники отдела расследований работали в рубашках с короткими рукавами. Одежда пропитывалась потом; под мышками и на спине образовались амебовидные мокрые пятна. Вентиляторы не помогали. Они приносили все новые и новые порции воздуха, которым дышал и задыхался весь город. Сотрудники печатали рапорты в трех экземплярах, просматривали оперативные сводки и мечтали о летнем отдыхе в горах или в Атлантик-Сити, где чувствуется дыхание океана. Они звонили недовольным родным, звонили подозреваемым, и их ладони, казалось, плавили черный пластик телефонных трубок. Жара ощущалась, как живое существо, проникающее в тело и колющее изнутри тысячами крохотных кинжалов.
Лейтенанту Бирнсу было так же жарко, как и всем остальным. Его стол стоял в левой части комнаты, рядом с открытым окном. Но из окна не доносилось ни малейшего ветерка. Репортер, сидевший напротив лейтенанта, выглядел как человек, безразличный к жаре. Репортера звали Сэвидж; он носил синий пиджак и темно-синюю панамку. Сейчас репортер курил сигарету и с задумчивым видом пускал дым в потолок, где уже клубилось сизое облако.
- Больше ничего не могу вам сказать, - объявил Бирнс. Репортер страшно раздражал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48