У полиции было много проблем.Карелле не нравилось, что она была одета в черное. Он знал, что это глупо. Когда у женщины умирает муж, она одевается во все черное.Но они с Хэнком провели немало времени в задушевных беседах во время ночных дежурств. Буш не раз говорил ему, что Алиса любит перед сном надевать черные ночные рубашки. Карелла не мог, как ни старался, разделить эти два черных цвета: обольстительный цвет прозрачного ночного одеяния и строгий цвет одежд скорби и отчаяния.
Алиса Буш сидела напротив него в гостиной своей квартиры на Калм-Пойнт. Окна были широко открыты, и Карелла мог видеть высокие готические своды Кэмпус-колледжа, словно выгравированные на безжалостно-голубом фоне неба. Проработав с Бушем много лет, он впервые был в его квартире, и вид Алисы во всем черном вызывал у него чувство вины перед Хэнком.
Квартира оказалась совсем не такой, какую он ожидал увидеть, - не подходящей для Хэнка. Хэнк был огромным, мощно сложенным человеком. Квартира была игрушечной, изящной -типично женское жилище. Карелла не мог поверить, что Хэнк чувствовал себя уютно в этих комнатах. Он разглядывал мебель, маленькую кушетку - наверняка Хэнк не мог на ней даже вытянуться в полный рост. Окна украшались кокетливыми ситцевыми занавесками. Стены в гостиной были оклеены раздражающими глаз светло-лимонными обоями. Несколько маленьких столиков в конце комнаты, перегруженных большим количеством затейливой резьбы и яркой мозаики, годились скорее для музея. Вдоль стен висели полочки с расставленными в них стеклянными фигурками кошек, собачек, гномов и матушки Бо-Пип с пастушьей свирелью, собирающей своих овечек.
Комната, да и вся квартира, по мнению Кареллы, отлично подходила для комедии нравов конца прошлого века. Хэнк был здесь так же не к месту, как, скажем, на чаепитии в литературном обществе.
Но не Алиса Буш.Алиса Буш сидела в глубоком кресле-шартрез, подобрав под себя длинные ноги в нейлоновых чулках. Эта комната была символом Алисы Буш, символом женственности, и в ней не было места для Диких Мужчин.
На ней было черное шелковое платье. Необычно высокая грудь, тонкая талия, широкие, полные бедра - все в этом теле было предназначено для того, чтобы рожать детей, — но что-то, не поддающееся определению, перечеркивало первое впечатление. Карелла не мог разглядеть за этой очаровательной плотью скрытого желания дарить жизнь. Он видел ее именно такой, как описывал Хэнк, — в роли соблазнительницы мужчин. Черное шелковое платье тоже вписывалось в эту роль. Комната была сценой, специально построенной для Алисы Буш.
Платье было не очень длинным и не особенно облегающим -как раз таким, каким ему следовало быть.
Оно было также не слишком дорогим, но на ее фигуре смотрелось отлично. Карелла не сомневался, что вся ее одежда на ней смотрится отлично. Он не сомневался, что она осталась бы привлекательной даже в джутовом мешке из-под картофеля.
- Что же мне теперь делать? - спросила Алиса. - Следить за чистотой в участке? Кажется, полицейские вдовы занимаются именно этим?
- Хэнк не был застрахован? - спросил Карелла.
- Не о чем и говорить. Полицейскому не так-то легко застраховаться, верно? Кроме того... Стив, ведь он был еще молод. Кто в его возрасте думает о подобных вещах? Кто вообще в его возрасте думает о своей смерти? - она глядела на него широко раскрытыми яркими коричневыми глазами. У нее были очень светлые волосы и цвет лица незамужней молоденькой девушки. Она была очаровательной женщиной. Карелла даже не ожидал увидеть такую. Он думал, что встретится с безвкусно одетой, одинокой и несчастной вдовой полицейского. Ему не нравились ее свежесть и привлекательность.
Черт возьми, что в этой комнате особенного, от чего мужчина начинает задыхаться? Он чувствовал себя, как последний мужчина на свете, окруженный обнаженными красотками на уединенном острове, в свою очередь окруженном кровожадными акулами. Остров называется Амазонией или как-нибудь в этом роде и населен исключительно женщинами. Он - последний мужчина, оставшийся в живых.
Он в комнате, рядом с Алисой Буш.Казалось, ее женственность устремилась от кресла к нему и заключила его в удушливые, жаркие объятия.
- Успокойся, Стив, - сказала она. - Выпей немного.
- Да, спасибо, - пробормотал он.
Она поднялась, на мгновение приоткрыв белые бедра, с какой-то характерной для нее небрежной забывчивостью по отношению к собственному телу. Он подумал, что все эти годы она жила в первую очередь со своим телом. Ей было безразлично, привлекательно оно или нет. Она благосклонно приняла свое тело, жила с ним - а другие могли восхищаться. Какого черта, бедро есть бедро. Что особенного в бедрах Алисы Буш?
- Скотч?
- Хорошо.
- Интересно, что чувствуешь при этом? - спросила Алиса. Она стояла, слегка выставив бедро, в свободной позе манекенщицы. Кареллс это казалось нелепым так как он представлял себе манекенщиц высокими, гибкими и плоскогрудыми девушками. Алиса Буш не подходила под такое определение.
- Не понял вопроса.
- Что чувствуешь, когда расследуешь смерть своего коллеги и друга?
- Пустоту, - сказал Карелла.
- Я так и думала.
- Вы хорошо перенесли его смерть.
- У меня не было другого выхода.
- В каком смысле?
- Я сошла бы с ума, если бы поступила иначе. Его уже нет, Стив. Стонами и причитаниями делу не поможешь.
- Понятно.
- Надо продолжать жить, не так ли? Мы не можем сдаваться только из-за того, что кто-то, кого мы любили, умер.
- Конечно, -согласился Карелла.
Она подошла к нему и протянула бокал. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Он взглянул на ее лицо; оно было бесстрастным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48