Кстати, я намерен привлечь вас в качестве свидетеля по личности ва
шей жены.
Ц Пожалуйста, располагайте мной, как вы сочтете нужным.

39

Галина привыкла к тому, что ее дни всегда заполнены до краев работой, книг
ами, библиотеками Ц городской и медицинской. Сейчас она ничего не могла
Ц только сидеть на диване или, примостившись на кровати, смотреть перед
собой на стену или в потолок и думать.
Тишина обычно успокаивает, легко снимает усталость и тревоги. Галину тиш
ина раздражала, будоражила. Иногда ей чудилось, что эта тишина вдруг начи
нает звенеть, как пожарный колокол, как набат. В другой раз ей чудилось, бу
дто она в паутине, липкой и беспощадной, в которой чем больше барахтаешьс
я, тем безнадежнее запутываешься.
Она все время пыталась восстановить в памяти подробности той ночи. Но че
м больше старалась, тем туманнее вырисовывались эти подробности, тем бол
ее невероятными и неправдоподобными представлялись они, иногда ей каза
лось, что все произошло во сне. Мерещилось, будто она и сейчас еще спит, что
вот проснется Ц и кошмар тут же рассеется. «Всему причиной обреченност
ь и боль», Ц думала она. Ей было невероятно, невыносимо, нестерпимо трудн
о. Она убеждала себя: «То, что я сделала, не жестокость, а милосердие. Люди не
понимают этого, пока не понимают, но поймут. Всему причиной обреченность
и боль, ну конечно же Ц обреченность и боль. Боль, боль… А что я знаю о ней, о
боли? Знаю, что человечество, сколько оно существует, думает о боли со стра
хом и душевным трепетом. Об этом говорят древнейшие записи на каменных, н
а глиняных дощечках, на пергаменте, на папирусах…»
Она то и дело вспоминала лекции профессора Ц заведующего кафедрой хиру
ргии Ц о том, что станется, если человека лишить боли. Беда станется. Натк
нется на гвоздь, пробьет ногу и будет ходить себе, пока не заметит, что бот
инок приколочен к стопе. Опасности будут подстерегать его на каждом шагу
, нередко смертельные… Да, боль Ц в какой-то мере Ц большое счастье… Без
боли не распознать болезнь, а не распознав, как лечить ее? Профессор говор
ил, что боль Ц сторожевой пес нашего здоровья, верный пес. А что, если он вз
бесился, этот пес?.. Профессор говорил, что мавр, сделавший свое дело, долже
н уходить. А если не уходит? Смириться? В отчаянии ломать себе пальцы, чтоб
ы хоть немного приглушить гнетущее чувство беспомощности? Нет, смиритьс
я невозможно, а ломать пальцы Ц бессмысленно.
А что еще она знает о боли? Что боль всегда была орудием зла. Во все времена
с ее помощью пытались сломить сопротивление человека, сокрушить волю. И
только немногие могли устоять, такие, как легендарный Камо, например. О ни
х слагали песни и книги, им посвящали стихи. Но их в общем-то было немного
Ц таких, как легендарный Камо, которых не могли сокрушить ни боль, ни обре
ченность.
Да, боль всегда была орудием зла Ц и в то же время человек не может без бол
и. Профессор однажды показал больную, у которой левая рука была жутко изу
родована. Гладкие, блестящие, будто из пластмассы, рубцы свели пальцы, при
тянули их к ладони так, что уже не разогнуть. В результате нервной болезни
ее рука перестала ощущать боль. Во время стряпни, увлекшись разговором с
о своей соседкой, эта женщина не заметила, как положила руку на раскаленн
ую плиту, спохватилась, когда запахло горелым.
Да, люди не могут без боли, и все же ничто так не угнетало, как боль. Это она д
елает человека слабым, беспомощным и всегда страдающим. Превращает жизн
ь в сплошную муку.
Она вошла в кабинет, где, склонившись над машинкой, сидел Сергей. Хрустнул
а пальцами и сказала:
Ц Господи, сколько еще бессмысленного в природе.
Ц О чем ты? Ц спросил он.
Ц Ведь у нее уже давно росла опухоль, но вначале боли не было, и потому все
зашло так далеко. Потом, когда появилась боль, стало поздно. Какая-то неле
пость. Наш невропатолог недавно рассказывал: отравился человек из-за тя
желой невралгии тройничного нерва. А ведь эта невралгия ничем не угрожал
а его жизни. В конце концов его бы избавили от страданий, в крайнем случае
пошли бы на операцию, а он отравился…
Ц Ты должна перестать думать об этом, Ц сказал Сергей.
Ц Не могу. И боюсь, что это всегда будет со мной.
Ц И все же ты должна перестать думать об этом.
Она ничего не ответила. Повернулась и вышла. В голове ее звенели только дв
а слова: «обреченность и боль», «обреченность и боль»…
Через некоторое время она опять вернулась в кабинет, остановилась проти
в Сергея, посмотрела на него испуганно и сказала:
Ц Мне кажется, я схожу с ума.
Ц Ты должна овладеть собой, Галина. Сейчас это очень важно Ц взять себя
в руки.
Ц Хорошо, я возьму себя в руки…
Позвонил Будалов и попросил Галину прийти.
Она этого ждала. Она только не знала, что это случится так скоро.
Ц Мы даже не поговорили с тобой, Ц сказала она. Ц Как я должна держаться
?
Ц Мне кажется, тебе надо быть предельно правдивой. Я хорошо знаю Будалов
а. Он… В общем, с ним надо быть предельно правдивой.
Ц Понимаешь, я совсем окаменела. И сейчас меня больше всего беспокоит, чт
о я скажу папе, что я скажу людям.
Ц Ты всем будешь говорить одно и то же Ц только правду. И помни: я все вре
мя с тобой. У нас беда, и нам надо справиться с нею. И я хочу думать, что мы спр
авимся. Я провожу тебя.
Ц Нет, нет, не нужно, Ц запротестовала она. Ц И пожалуйста, никуда не ухо
ди. Если мне надо будет, я позвоню.
Сергей стал шагать по комнате. Потом подошел к окну. Он представил себе, ка
к она выходит из дому, идет стройная и строгая, ни на кого не глядя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113