Ц Пошел бы ты знаешь куда, сынок, Ц сказал Скиба.
Ц Перевести это высокому гостю, Василий Платонович?
Ц Не треба, Ц сказал Скиба.
Все было бы отлично, если бы не тот шов, который пытался варить сегодня утр
ом Григорий Таранец. Надо же, чтобы именно он привлек внимание гостя. Джег
герс присел. Правая нога вытянута, левая согнута, напоминая не совсем зак
рытый перочинный нож. Стал ощупывать шов, сантиметр за сантиметром… Скиб
а стоял неподалеку и, широко расставив свои крепкие ноги, произнес почти
дружелюбно:
Ц Выбирала дивка Ц та выбрала дидька. Ц И добавил беззлобно: Ц А щоб т
ы був сказывся!
Джеггерс продолжал ощупывать корявый шов. Скиба наконец не выдержал и ма
тюкнулся. Бунчужный резанул его взглядом. Тем временем Джеггерс переклю
чился на другой шов Ц добротный. Нежно провел по нему пальцем, поднялся,
что-то записал в свой блокнот и обратился к Бунчужному с виноватой улыбк
ой.
Лордкипанидзе тут же перевел:
Ц Мистер Джеггерс говорит, что свою карьеру в кораблестроении начинал
с электросварки и до сих пор не может пройти мимо недостаточно аккуратно
го или, наоборот, очень хорошего шва. Он говорит, что этот второй шов варил
большой мастер, художник, артист.
Ц Кто варил? Ц спросил Бунчужный, указав на понравившийся англичанину
шов.
Ц Каретников Назар Фомич, Ц не то с укором, не то с обидой в голосе ответи
л Скиба.
Тарас Игнатьевич нахмурился, но тут же согнал со своего лица выражение д
осады и произнес негромко:
Ц Про того, кто этот корявый шов варил, не спрашиваю. Сам узнай и поговори
с портачом. Если я поговорю, плохо будет.
Ц Новичок варил.
Ц Ты это кому другому скажи, Василий Платонович.
Джеггерс задал еще несколько вопросов и ушел, заявив на прощанье, что оче
нь доволен знакомством со знаменитой бригадой.
Во время обеденного перерыва Гриша предложил бригадиру:
Ц Пошли на реку, дядя Вася, искупаемся, посидим у воды. До начала работы ми
нут сорок.
Скиба несколько секунд помолчал, глядя на Таранца, потом вздохнул:
Ц Ладно, пойдем, студент.
Пробираясь по мостикам мимо громоздящихся на тележках законченных и то
лько начатых кораблей, они направились к блестевшей неподалеку Вербово
й.

10

Небольшая отмель между двумя причалами. Белый песок звонко хрустит под н
огами. Голубоватые волны Вербовой игриво набегают на берег и откатывают
ся, оставляя влажный след.
Григорий задумчиво набирал полную пригоршню песка и пропускал его межд
у пальцами.
О том, что он рано или поздно попадет в бригаду Скибы, Таранец знал. Только
не знал, что так быстро подружится он, студент вечернего литфака, и знатны
й бригадир судосборщиков стапельного цеха. Скибу восхищало мастерство
Таранца. Он гордился, когда слышал по радио или читал в газете его стихи, с
ловно это не Григорий Таранец, а он, Василий Скиба, сочинил их. А когда Гриш
а подарил бригадиру свой первый сборник с автографом, тот расчувствовал
ся до слез. Впрочем, они всегда удивлялись друг другу. Григорий не мог поня
ть, как это бригадиру удается организовывать работу бригады так, что ден
ь был всегда заполнен под самую завязку, как говорил мастер. А Скиба не мог
постичь, как удается Григорию из простых, на первый взгляд, обыденных сло
в составить песню, да еще такую, что и в клубе самодеятельный хор поет, по р
адио исполняют и по телевидению.
Да, Скиба любил Таранца. Хотя в характере этого молодого человека много б
ыло непонятного ему.
Ц Что-то у этого парня не так, как у всех, Ц вырывалось порой у бригадира.
Ц Чем-то он мне норовистого жеребца напоминает… И телом хорош, и в работе
вынослив, а вдруг задурит невесть отчего Ц и нету с ним никакого сладу: т
о понесет очертя голову, то выбрыкивать начнет. То вдруг так шарахнется в
сторону, что оглобли Ц в щепки.
Григорий мог работать. С огоньком. И хватка у этого парня ко всему в судосб
орке была его, скибовская. Приглянется к чему-нибудь новому, потом возьме
тся Ц и горит работа под руками. Нравилось это Скибе. А вот что мог ни с тог
о ни с сего задурить, мастеру нахамить, деньгами пылить на купеческий ман
ер, не нравилось. Рабочий человек должен всегда в себе самостоятельность
иметь. А у Григория Ц все под настроение. Хорошее настроение Ц ладится.
Чуть испортилось Ц и прет из него дурь. Такая дурь, что иногда в морду съе
здить хочется. А больше всего не нравилось Василию Платоновичу, что студ
ент, как он величал Таранца, к рюмке любил прикладываться. Рабочий челове
к во всем должен меру знать. Бывает, что и выпить не грех, а только и тут надо
себя «шануваты», нет ничего легче, как из-за этой выпивки свою честь униз
ить.
Особенно пренебрежительно относился Григорий к гонорарам, которые пол
учал за свои стихи. Сорил он этими деньгами так, что Скибу зло брало. Не за т
о, что тратит, а за то, как тратит. За ухарство. Безотчетную удаль и такую нет
ипичную для рабочего человека лихость.
Ц Дурные это деньги, Василий Платонович, Ц оправдывался Таранец, когда
Скиба начинал выговаривать. Ц Если б сказали: заплати, Гриша, чтоб твои с
тихи напечатали, ей-богу, заплатил бы. А тут мало того что напечатали, так д
енег еще отвалили вон сколько. Счет у них там на строчки идет. А они ведь ра
зные Ц строчки эти. Над иной и день, и два бьешься так, что голова трещит. Т
акая строчка дорого стоит… Но ведь бывает, что найдет вдруг на тебя, и ты з
а полчаса тридцать, а то и сорок строчек отгрохаешь. А за них по той же цене
платят, как и за ту, одну-единственную, над которой ты два дня до одури в гол
ове бился…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113