Стоит чудак и пыхтит, отдуваясь с облегчением, даже
будто радуется, что избавился наконец от такой тяжести. Машинист высунул
ся из окошка и тоже смотрит, как идет в небо огромная секция.
А кран то гудел, то затихал на короткое время, подчиняясь едва заметному, н
о выразительному движению руки богатыря, то вдруг снова принимался нату
жно выть. Толстые тросы при этом вздрагивали, как живые.
Ц А этот сюда направлен. Такелажником, Ц услышал Григорий рядом с собой
уже знакомый голос паренька. Ц Может, в нашу бригаду его определят, а, дяд
ь Федь?
Ц Из газеты он.
Ц Так у него направление в наш цех. Разнорабочим.
Ц Правду он говорит? Ц сурово спросил старший.
Ц Правду, Ц спокойно сказал Таранец, вынул из кармана направление, прот
янул пожилому.
Тот внимательно посмотрел, поднял глаза и спросил строго:
Ц Что ж ты голову морочишь?
Григорий сунул руку в брючный карман, вынул газету, протянул такелажнику
и произнес, не глядя на него:
Ц На последней странице. Стихи. Мои. Таранец моя фамилия. Григорий Таране
ц…
Пренебрежительный тон юноши, пахнущая свежей краской газета и колонки с
тихов, обрамляющих фотографию с изображением знакомого кусочка берега
Вербовой, видимо, убедили такелажника. Он сравнил фамилию на бумажке с то
й, что была отпечатана жирным шрифтом над подборкой стихов, убедился в по
лной идентичности и сунул газету под нос изумленному напарнику. Посмотр
и, мол.
Ц Чего же он Ц к нам?
Ц Значит, газете так нужно, Ц пробасил старший, добрея. Ц Максим Горьки
й, если б его на такой завод послали, рехнулся бы от счастья, а ты…
Ц Это кто на палубе, там? Ц поинтересовался Таранец, указывая пальцем н
а богатыря.
Ц Скиба это. Василий Платонович. Лучший бригадир судосборщиков на стап
еле. А только про него уже писали. И не раз.
Конструкция повисла над палубой и, повинуясь руке бригадира, стала опуск
аться, пока наконец не села на свое место.
Ц Зачем же ты к нам идешь? Ц поинтересовался рабочий, на которого подъе
м этой махины не производил никакого впечатления.
Ц Знаете, что такое жизнь, дядь Федь?
Ц Жизнь Ц это проще пареной репы, Ц ответил рабочий, несколько шокиро
ванный этим «дядь Федь». Ц Жизнь Ц это, браток, борьба. И в песне так поет
ся. Вот смерть Ц это посложнее и непонятней, а жизнь Ц проще пареной реп
ы.
Ц Вот я пришел сюда, чтобы этому делу научиться. Для вас это просто, а для м
еня Ц сложнее сложного. Потрусь здесь около вас Ц глядишь, а для меня вс
е проще пареной репы станет…
Ц Это где же ты задумал тереться? Среди нас, такелажников?
Ц Нет, я к вам не пойду. Я к нему пойду: к этому Василию Платоновичу.
Ц Так бумажка у тебя, браток, не туда, а к нам, такелажникам.
Ц Бумажка Ц что? Бумажку и переделать можно.
Ц Судосборщик, сынок, Ц перешел уже вовсе на покровительственный тон б
ригадир, Ц специальность посложней нашей. Там нужно и в чертежах разбир
аться, и резаком орудовать, электросварку постичь. И силушка нужна, потом
у иной раз и кувалдой наподдать приходится.
Ц Справлюсь. Я, дядь Федь, из тех, которые, если захотят…
Ц Хвастун ты, вот кто, Ц рассердился на это и впрямь весьма пренебрежит
ельное «дядь Федь» пожилой такелажник и вдруг напустился на своего помо
щника: Ц Какого черта глазеешь тут? Давай подбирай тросы. Не слышишь, как
машинист орет.
Машинист и в самом деле орал, стараясь перекрыть окружающий гул коротким
и гудками своего паровичка. Григорий еще раз посмотрел на конструкцию, к
оторая теперь отсюда, снизу, казалась не такой уж большой, встретился взг
лядом с крановщицей, помахал ей рукой и зашагал обратно в отдел кадров.
Ему удалось получить направление на стапель, учеником судосборщиков. Не
к Скибе, правда, но все равно в судосборщики.
Когда он, уже с новым направлением, возвращался к стапелю, из тучи, что нав
исла над заводом, хлынул дождь. Теплый. Ласковый. Потом тут же выглянуло со
лнце. Дождевые капли заискрились, заиграли всеми цветами радуги.
Ц Сотни тысяч капель падают на стапель и на кран портальный, девушке в ли
цо, Ц бормотал Григорий, с удовольствием ощущая, как холодит плечи сразу
взмокшая рубаха.
«И придет же такое в голову: «И на кран портальный, девушке в лицо». С чего б
ы ей таращиться в небо? А если и полюбопытствует, если задерет… Сотни тыся
ч капель на ее курносую мордочку… Не слишком ли много?» Но первые две стро
чки нравились. И потому стало радостно. А может быть, настроение стало так
им оттого, что в кармане лежало направление в ученики-судосборщики?
Ц Сотни тысяч капель падают на стапель, Ц продолжал он декламировать, у
тешая себя тем, что другие строчки этой неудачной строфы придут немного
позже, когда он оглядится здесь. Строчки и впрямь пришли. Только совсем др
угие. А «сотни тысяч капель», падающих на стапель, так и не увидели света…
Таранец и вовсе позабыл о них. В бригаду Скибы ему все же удалось попасть.
И скоро.
…Да, вокруг было все так, как и в первый день его работы на заводе. Только на
строение было плохое. «Лучше бы он матюганом меня, чем так, молча», Ц поду
мал Григорий о Скибе.
С прихваткой у него ладилось, но работал молча, не шутил, как обычно, хмури
лся. Ко всему еще огромный синяк под правым глазом, который кто-то успел е
му присветить вчера ночью в парке, привлекал всеобщее внимание, вызывая
шутки, на которые почти все скибовцы были большие мастера.
«Ну и денек, пропади он пропадом, Ц подумал Таранец. Ц Даром что суббота.
Хотя «черная» ведь эта суббота. Черней и не придумаешь!..»

3

Была «черная» суббота Ц один из выходных, когда завод, по заранее состав
ленному графику, работал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113