Помимо своей воли он
задрожал, но уверенность, что маджат не причинит ему вреда, помогла
перенести все спокойно. Даже больше: пока она отсутствовала, маджат были
чем-то связанным с ней. Он коснулся Воина так, как это делала она, чтобы
его успокоить.
- Нужна Мет-марен, - настаивал Воин. - Нужна. Нужна. Сейчас.
- Я не знаю, где она, - объяснил Джим. - Уехала.
- Сказала, что скоро вернется. Не знаю.
Воин выбежал из кухни, промчался через коридор в сад, в спешке
повредив дверь. Джим последовал за ним, оставив перепуганного ази. Он
выглянул в уничтоженный сад, где в земле виднелась большая яма там, где
подкопали стену соседней резиденции. Ази-охранники стояли на постах, но
как можно ближе к своим комнатам. Джим обошел яму и прошел мимо охраны. Он
искал Макса, нашел его в комнате и рассказал о требовании Воина. Он сам не
знал, что хотел бы услышать.
- Мы должны остаться здесь, как нам приказано, - заявил Макс. Его
квадратное лицо ничего не выражало и лишь в глазах появилась тень
неодобрения по отношению к ази, предлагающему нарушить полученное
распоряжение. Джим заметил это, удержался от ответа и направился к выходу.
У дверей он заколебался, неуверенность накинулась на него с такой силой,
что он почувствовал резкую боль в животе. Курган настаивал; Раен не
оставила бы без внимания срочное сообщение. Она должна была узнать.
Его задача заключалась только в поддержании порядка в доме. Но сейчас
Раен требовалось что-то другое. Он помнил, как она смотрела на него перед
отъездом обеспокоенная, потому что оставляла все дела ЕМУ, не понимающему
даже половины того, что должен.
Он оглянулся и неуверенно окликнул:
- Макс!
Могучий охранник ждал.
- Приказ? - спросил он, ибо получил такое распоряжение.
- Я иду наверх, ты руководишь внизу.
- Она говорила, что это твоя задача.
- Она говорила, что я должен следить за всем, Я иду наверх, нужно
кое-что для нее сделать. Ты займешься делами здесь, таков мой приказ. Я за
это отвечаю.
Макс склонил голову, принимая распоряжение, Джим вернулся тем же
путем, через разоренный сад, мимо домашнего ази, убиравшего осколки
разбитой тарелки, мимо компьютера с экранами, высвечивающими сообщения для
Раен. Стены дома дрожали от песни маджат; Воины неподвижно стояли в темных
уголках холла.
Из двери в подвал выбежала ази маджат, нагая, неся голубой слабо
сверкающий огонек. Она улыбнулась и, проходя, коснулась пальцами его руки,
а он задрожал, видя безумие на ее улыбающемся лице. Появился мужчина,
моложе тех, что покидали клетки для каких-либо других работ, в глазах его
таилось то же безумие, за ним выбежала целая группа, а идущий сзади Воин
подгонял их свистом.
Джим убежал, испугавшись, что по ошибке они потащат его с собой,
втолкнут в темную яму в саду. Он помчался по лестнице, ворвался в спальню,
проверил, пуста ли она и запер дверь.
Прошло несколько минут, прежде чем он сумел разжать стиснутые пальцы.
Часть его разума не хотела идти дальше... предпочитая скорее найти
какой-нибудь темный угол, сжаться там и замереть, как ази внизу, когда
доходили до пределов своих возможностей.
Раен нуждалась в чем-то большем. Этот высокий худой Контрин
разговаривал с ней, и потом она была беспокойна. Необычный рожденный
человек ази обеспокоил ее еще больше. Джим знал, что имелись связи,
которых он не понимал, догадывался, что сейчас она может быть где-то с
тем, своим соплеменником. И что в таких рискованных делах ази, обученный
как он сам, совершенно непригоден.
СЛЕДИТЬ ЗА ПОРЯДКОМ В ДОМЕ.
Наверняка ей требовалось нечто большее, но это был предел его
возможностей. Он уже встречал бета, которые могли придумать, что следует
делать. И Контрин, которые просто ЗНАЛИ, хоть он и не понимал, откуда.
Кроме того, он видел камеры в Бюро и знал себя.
Джим понимал, что если она погибнет, он будет умерщвлен. Кто-то
говорил ему, что Контрин никому не передают своих ази, но он не испытывал
из-за этого страха. Когда это произойдет, он просто сядет и подождет
смерти. Ничто уже не будет его интересовать, он утратит свою полезность.
Он испытывал странное, чужое давление в горле и за весь день не сумел
от него избавиться - доказательство стресса, которого он не мог снять.
БУДЬ СПОКОЕН, - прозвучало в памяти эхо давнишних лент. - СПОКОЙСТВИЕ
ВСЕГДА ХОРОШО. ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ БЫТЬ СПОКОЕН, ЗНАЧИТ, ТЫ БЕСПОЛЕЗЕН.
БЕСПОЛЕЗНЫЙ АЗИ - НИЧТО. ОТБРОСЬ ВСЯКОЕ БЕСПОКОЙСТВО, ИНСТРУКЦИИ ПРИДУТ.
ТЫ НЕ ВИНОВАТ, ЕСЛИ ОСТАНЕШЬСЯ СПОКОЕН И ПОДОЖДЕШЬ ИНСТРУКЦИЙ.
Потом пришло наказание, когда эмоции достигли слишком высокого
напряжения - встроенная в организм тошнота. Джим дрожал всем телом,
разрываясь между перехваченным спазмами горлом и судорожно сжимающимся
желудком. Он знал, что если справится с одним, другое тоже исчезнет, Ему
удалось утихомирить усиливающуюся истерию простым переключением внимания:
он думал о чем-то другом, а не о том, что подсказывали чувства.
ПОКОЙ, ПОКОЙ, ПОКОЙ. СПОКОЙСТВИЕ - ХОРОШО. СПОКОЙНЫЙ - СЧАСТЛИВ.
СЧАСТЛИВЫЙ - ПОЛЕЗЕН. ХОРОШИЙ АЗИ ВСЕГДА ПОЛЕЗЕН.
Он тут же принялся за дело: достал из шкафчика комплект для
гипнообучения, открыл коробку с лентами.
ПОКОЙ, ПОКОЙ, ПОКОЙ, - непрерывно повторял он, потому что руки его
дрожали, когда он сознательно выбирал запрещенные ленты в черных футлярах.
Неповиновение усилило боль в желудке. ЭТО ДЛЯ НЕЕ, - убеждал он самого
себя, - А ХОРОШИЙ АЗИ ВСЕГДА ПОЛЕЗЕН.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108