- Здесь и так многовато народу, - деловито сказал Скемптон. - Я и
один справлюсь. - Он подошел к интеркому, чтобы заказать необходимое
оборудование. Конвей обернулся к О'Маре.
- Молчите, я хочу сам догадаться, - сказал старший психолог, прежде
чем Конвей раскрыл рот. - Мне достанется самая легкая работа: как только
мы найдем способ общения с пациентом, убедить его, что эти мясники - я
имею в виду вас с доктором Маннон - не причинят ему вреда.
- Совершенно верно, - улыбнулся Конвей и поспешил переключить его
внимание на пациента.
Конвею доводилось видеть злокачественные образования и на земных
больных, и на инопланетных, а потому он понимал, что справиться с этим
будет нелегко.
Словно плотная волокнистая древесная кора, поражение совершенно
скрывало место соединения ротовой полости с хвостом. Ко всем трудностям
кости челюсти не просматривались на рентгеновской установке, так как
опухоль была почти непрозрачна для рентгеновских лучей. Под корой
скрывались и глаза пациента, что также требовало особой осторожности при
операции.
Указав на расплывчатый силуэт на экране, Маннон с чувством произнес:
- Пусть бы он хоть почесался. Он так стиснул зубы, что едва не
лишился собственного хвоста! Совершенно очевидно - это состояние
эпилептического характера. Или же умственное расстройство...
- Ну и ну! - с досадой воскликнул О'Мара.
Тут прибыло оборудование Скемптона и он с Приликлой принялся
калибровать транслятор. Испытания потребовали немалых усилий, так как
больной находился в бессознательном состоянии, и Конвею с Манноном
пришлось перейти в Главную операционную, чтобы решить, что предпринять
дальше.

Появившийся через полчаса Приликла сказал, что уже можно поговорить с
пациентом, хотя тот пока не вполне оправился. Все поспешили в палату.
О'Мара постарался внушить пациенту, что рядом с ним друзья, что пациент им
симпатичен и что они сделают все, что от них зависит, чтобы ему помочь. Он
тихо говорил в свой транслятор, а из аппарата, расположенного возле головы
пациента, раздавались непонятные щелчки и скрипы. В паузах Приликла
докладывал о моральном состоянии пострадавшего.
- Растерянность, злость и страх, - говорил ГЛНО через свой
собственный транслятор.
Эмоциональные реакции пациента не менялись.
Конвей решил предпринять следующий шаг.
- Передайте, что я собираюсь войти с ним в физический контакт, -
сказал он О'Маре. - Возможно, ощущения будут не из приятных, но я не
собираюсь причинить ему вред.
Он взял длинный заостренный щуп и осторожно дотронулся до наиболее
пораженного участка тела.
Приликла сообщил, что никакой реакции не последовало. Значит,
существо впадало в ярость, только когда дотрагивались до непораженных
участков. Наконец-то наметился какой-то прогресс.
- Вот на это я и надеялся, выключив транслятор, проговорил Конвей. -
Если пораженные участки нечувствительны к боли, нам удастся с помощью
самого пациента освободить его рот, не прибегая к анестезии. Кроме того,
мы не знаем, каков его обмен веществ настолько, чтобы решиться дать
наркоз, не рискуя убить пациента. А вы уверены, что он слышит и понимает
то, что мы говорим? - спросил он Приликлу.
- Да, доктор, - подтвердил ГЛНО, - он понимает все, когда вы говорите
медленно и четко.
Конвей снова включил транслятор.
- Мы собираемся вам помочь, - раздельно сказал он. - Вначале мы хотим
освободить ваш рот, а затем мы удалим злокачественные...
Внезапно сеть вздрогнула. Пять пар щупалец метнулись в разные
стороны. Конвей отскочил, чертыхнувшись, в сторону. Он был зол на
пациента, но еще больше на себя - за то, что слишком поспешил.
- Страх и гнев, - констатировал Приликла и добавил: - Существо,
похоже, имеет все основания для такой реакции.
- Но почему? Я же намерен ему помочь...

Судороги пациента достигли невиданной ранее силы. Хрупкое тело
Приликлы дрожало от эмоциональной бури, разразившейся в мозгу пациента.
Одно из щупалец на пораженном участке его тела запуталось в сети и
оторвалось.
Слепая, иррациональная паника, устало подумал Конвей. Но Приликла
сказал, что пациент имеет для паники все основания. Конвей чертыхнулся.
Даже мозг у этого существа работал необычно.
- Ну! - требовательно сказал Маннон, когда пациент немного
утихомирился.
- Страх, гнев, ненависть переполняют его, - доложил ГЛНО. - Я уверен,
что наша помощь ему нежелательна.
- Нам попался очень больной зверюга, - заключил О'Мара.
Слова главного психолога, казалось, ударами молота отдавались в мозгу
Конвея все громче и настойчивей. В них был какой-то особый смысл.
Разумеется, О'Мара имел в виду моральное состояние пациента, но это не
играло роли. Очень больной зверюга - в этих словах крылась отгадка ребуса,
и остальные части его начали проясняться. Чего-то все же не хватало, но и
то, что Конвей понял, испугало его больше, чем что-либо прежде.
Заговорив, он с трудом узнал собственный голос:
- Благодарю вас. Я подумаю над другим подходом к нему и дам вам
знать...
Конвею хотелось, чтобы все ушли и дали ему подумать. Ему хотелось
где-нибудь скрыться, хоты вряд ли во всей Галактике нашлось бы место, где
он мог бы спрятаться от того, чего опасался.
Присутствующие смотрели на него со смешанным чувством удивления,
тревоги и растерянности. Пациенты часто не хотят принимать помощи, но это
вовсе не значит, что при первом же признаке сопротивления врач прекращает
лечение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54