Неловко примостившись в слишком мягком кресле в кабинете главного
психолога, доктор Конвей через заваленный бумагами стол смотрел на
квадратное, с резкими чертами лицо О'Мары.
- Расслабьтесь, доктор, - проговорил вдруг О'Мара, как всегда угадав
его мысли. - Если бы я вызвал вас для разноса, то предложил бы кресло
пожестче. Но я получил указание погладить вас по шерстке. Вы, доктор,
получили повышение. Поздравляю вас. Отныне вы - старший терапевт.
Не успел Конвей и рта раскрыть, как О'Мара поднял большую квадратную
ладонь.
- Что касается меня, то я уверен, что произошла досадная ошибка, -
продолжал он. - Однако ваш успех с растворявшимися СРТТ явно произвел
впечатление на руководство. Они вообразили, что все решили ваши
способности, а везение тут ни при чем. Что же касается меня, - ухмыльнулся
он, - то я не доверил бы вам вырезать даже свой аппендикс.
- Вы очень любезны, - сухо сказал Конвей.
О'Мара улыбнулся.
- А вы ожидали, что я буду вас нахваливать? Суть моей работы в том,
чтобы мылить шеи, а не почесывать за ушком. Теперь я подарю вам минутку,
чтобы вы привыкли к сиянию собственной славы...
Конвей прекрасно понимал, что означает для него это повышение.
Разумеется, он был польщен, он не рассчитывал получить это звание раньше,
чем года через два. Однако это его и несколько испугало.
Отныне на рукаве у него будут красоваться красные шевроны, он получит
преимущество перед всеми, кроме коллег того же звания и диагностов, и
сможет по своему усмотрению пользоваться любыми приборами и оборудованием
Госпиталя. В то же время он будет нести полную ответственность за всякого
доверенного ему пациента, переложить которую нельзя будет ни на кого. Да и
свободного времени будет меньше. Придется читать лекции сестрам, проводить
практикумы, почти наверняка его втянут в какое-нибудь коллективное
исследование. Надо будет постоянно пользоваться мнемограммой, а то и
двумя. Все это не очень веселило.
- Поскольку вы теперь старший терапевт, - сказал О'Мара, - я поручу
вам одно дело. Поблизости от нас находится потерпевший аварию корабль с
раненым на борту. Доставить раненого в Госпиталь обычным путем мы не
можем. Физиологические особенности существа неизвестны, не удалось
определить, и откуда летел корабль. Так что мы не знаем, чем наш будущий
пациент дышит, что ест и даже как выглядит. Я прошу вас туда отправиться,
выяснить, что к чему, и принять меры к транспортировке пострадавшего.
Известно, что он почти не подает признаков жизни, - поспешно закончил он,
- так что задание это экстренное.
- Хорошо, - Конвей вскочил с кресла. У двери он на мгновение
задержался. Позднее он сам удивился, как у него хватило наглости сказать
это главному психологу, не иначе подействовало неожиданное повышение:
- Кстати, ваш проклятый аппендикс находится у меня, - торжествующе
заявил он. - Три года назад его вам вырезал Келлерман и сохранил в банке.
А потом проиграл мне в шахматы. Так что ваш аппендикс стоит у меня на
книжной полке...
О'Мара лишь слегка склонил голову, словно благодарил за комплимент.
В коридоре Конвей подошел к ближайшему коммуникатору и вызвал
транспортный отдел.
- Говорит доктор Конвей. У меня срочный вызов. Прошу предоставить
катер и медсестру, которая умеет обращаться с анализатором и, если можно,
обладает опытом спасательных работ. Через несколько минут я буду у
внешнего восьмого шлюза.
Как только он добрался до восьмого шлюза, от приподнятого настроения
не осталось и следа. Там его поджидала медсестра ДБЛФ - покрытое мехом
многоногое существо. При виде Конвея существо стало покрикивать и
присвистывать. Транслятор Конвея исправно превращал звуки чужого языка в
английские слова, как он делал это со всеми прочими хмыканьями,
скрипеньями и курлыканьями, что раздавались в Госпитале.
- Я тут уже более семи минут, - заявила сестра. - Мне было сказано,
что задание очень срочное, но вы отнюдь не торопитесь... - Транслятор не
способен передавать эмоции. Так что ДБЛФ могла шутить, посмеиваться или
просто констатировать факт без всякого желания уязвить. Правда, в
последнем Конвей сомневался, но он знал, что выходить из себя
бессмысленно.
Он глубоко вздохнул и сказал:
- Я мог бы сократить ваше ожидание, если бы всю дорогу бежал. Но я
противник беготни - излишняя спешка в моем положении производит дурное
впечатление. Окружающие решат, что я поддался панике, не будучи уверен в
себе. Так что прошу запомнить. - Он перешел на официальный тон: - Я не
медлил, а шел нормальным шагом.
Звук, который издала ДБЛФ в ответ на эту тираду, не поддавался
переводу.
Конвей направился к переходному туннелю, и через несколько секунд они
отчалили. Масса огней Главного Госпиталя в заднем обзорном экране стала
тускнеть и сжиматься, и Конвей ощутил беспокойство и потребность разделить
с кем-нибудь ответственность, хотя бы с доктором Приликлой.
Сестра ДБЛФ, сообщившая, что ее зовут Курседд, все время полета
испытывала терпение Конвея. Она была совершенно лишена такта, так что
выдержать ее было нелегко.
Курседд, как и все ДБЛФ, не обладала телепатическими способностями,
но, наблюдая за собеседником, могла довольно точно угадать его мысли, а
полное отсутствие у этой расы дипломатических начал постоянно ставило
общавшихся с ее представительницей в тупик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54