— Взгляд Китишейн задержался на Кьюлаэре. — Да, я могу сказать это о тебе.
Кьюлаэра смотрел на нее, пока не почувствовал себя неуютно, а потом улыбнулся:
— Это сейчас я непредсказуемый. Еще совсем недавно вы могли не сомневаться в том, что я могу сделать.
Китишейн улыбнулась ему в ответ:
— Да, — бить и издеваться.
Кьюлаэра был потрясен тем, что понял, что теперь это не так. Правда, он не был уверен, что ему это по нраву.
— Плохого, хорошего, привлекательного или отвратительного — мы должны были спасти тебя, чтобы потом, когда-нибудь ты спас нас, — продолжала Китишейн. — Для нас имеет значение лишь то, что ты пытался помочь мне — все равно почему.
— Все равно? — взволнованно спросил Кьюлаэра.
— Потому что причины могли быть как плохими, так и хорошими, — ответил Йокот, — и ни один из нас не скажет наверняка, каковы они — особенно у тебя!
Китишейн радостно улыбнулась.
— Так, значит, мы все задумались об этом. — Она повернулась к Миротворцу — Когда это случилось?
— За последние шесть месяцев, — ответил тот, — но вам не нужно считать себя стадом, скорее вы — очень маленькое войско.
Йокот усмехнулся:
— И вправду очень маленькое! Но почему ты сегодня сразу нам не помог, Миротворец?
— Только не говори, что и на этот раз в этом не было нужды! — потребовал Кьюлаэра. Мудрец покачал головой:
— Сначала я подумал, что, наверное, необходимости нет, что вы справитесь сами. Но и придя вам на помощь, я нанес врагу лишь считанные удары, а потом добавил к заклинанию Йокота собственную магическую силу.
— Это сделал ты! — обвиняющим тоном проговорил Кьюлаэра. — Это ты сплотил нас в свою собственное маленькое войско! Но ради какой битвы?
— Ради спасения человечества, конечно, — беззаботно ответил Миротворец, а потом кивнул в сторону гномов. — И всех прочих молодых рас.
— Не надо смеяться над нами, старик! — рявкнул Кьюлаэра. — С каким врагом мы будем сражаться?
— С Боленкаром, — ответил Миротворец.
Все в ужасе уставились на него, их как будто обдало холодом.
Китишейн медленно проговорила:
— Боленкар на юге. Ты ведешь нас на север.
— Я же не сказал, что вы уже готовы бороться с ним, — ответил Миротворец.
— Куда же в таком случае мы идем? — спросил Кьюлаэра.
— Искать Звездный Камень, — ответил Миротворец.
* * *
В этот вечер у костра он рассказал им о Звездном Камне.
— Я уже рассказывал вам о Ломаллине и Улагане, — сказал он, — и о битве улинов.
— Да, мы часто слышали об этом от наших шаманов, когда были маленькими детишками, — проворчал Кьюлаэра. Китишейн кивнула:
— Ломаллин был воплощением доброты и истины, а Улаган — воплощением зла и лжи.
— Улаган был воплощением зла и лжи, и даже больше этого, — согласился Миротворец, — и именно его намерение уничтожить все молодые расы вынудило Ломаллина повести на него свои войска.
— Все молодые расы? — удивилась Луа. — Но ведь Улагана звали человеконенавистником!
— Он ненавидел все молодые расы, люди были просто самыми многочисленными из них, — ответил Миротворец. — Он бы уничтожил и гномов, покончив с людьми, эльфами и карликами.
Йокот тоже был потрясен:
— Значит, шаманы ошибались?
— Все, что они говорили, правда, — ответил Миротворец, — но они не знали всей правды.
— А Ломаллин? Он действительно был человеколюбив? Он действительно был шаманом богов?
— Он любил все молодые расы, как любил всех, даже грешных, — ответил Миротворец. — А что касается шамана — нет. У улинов не было шаманов, и в любом случае знания Ломаллина были обширнее знаний любого шамана. Он был скорее мудрец, нежели воин, хотя мог в случае необходимости и сражаться.
Йокот помрачнел:
— Но он дрался с Багряным богом и сразил его!
— Не при жизни, — сказал Миротворец. — При жизни он встретился с Улаганом-человеконенавистником в каменном кольце, древнем храме, возведенном людьми в честь улинов, и сразился с ним там.
— А наш шаман говорил, что Ломаллин убил Багряного! — воскликнула Луа.
— Это сделал его дух, когда Огерн и Дариад вели безнадежный бой против человеконенавистника, — сказал ей Миротворец. — Когда Багряный почти уже победил их, к Огерну и Улагану явился дух Ломаллина и сразил Багряного. Но дух Улагана устремился к небу и сразился там с духом Ломаллина, выковавшим себе оружие из звезд. Улаган сломал копье Ломаллина, кусок его полетел на север и звездой упал на землю. Но Ломаллин выковал другое оружие и убил дух Улагана, стер его с лица земли.
— Значит, даже духа Улагана не осталось? — спросил Йокот, выпучив глаза.
— Даже духа, но память о нем жива в его получеловеческом сыне Боленкаре, стремящемся завершить дело отца.
— То есть Боленкар на самом деле стремится уничтожить человечество? — спросила Китишейн.
— Да, но ему не хватает силы: он лишь наполовину улин, — поэтому пока занимается тем, что стравливает человеческие племена, роды, семейства между собой. В этом он заручился поддержкой всех прочих порожденных Улаганом ульгарлов, которые занимаются тем, что натравливают гномов на эльфов, а карликов на великанов, все молодые расы друг на друга — и человечество на всех вместе взятых. Его замысел ясен: пускай они все перебьют друг друга в неистовой жажде крови. А потом, если, конечно, к тому времени кто-нибудь останется в живых, он, конечно, приведет ульгарлов и уничтожит уцелевших.
— Но он не может оживить улинов! — воскликнул Йокот. — Он не способен оживлять мертвых!.. Да?
— Да, но пока остались в живых некоторые из улинов, способные рождать себе подобных, — и они будут плодиться, — Боленкар сможет соблазнить их своими замыслами. — Миротворец нахмурился и повторил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123