У них нет особого желания возвращаться сюда.
Китишейн посмотрела ему в глаза и поняла, что он не стремится во что бы то ни стало вернуть родных. Тем дворцовым жителям он наверняка казался неотесанным мужланом, а жизнь в его королевстве — скучным заточением. Она посочувствовала и королю, и королеве и понадеялась, что Кьюлаэра не будет настаивать на том, чтобы король отдал все золото.
Он не стал настаивать.
— С пропитанием ясно. Как поступишь с их одеждой и жилищами?
— Тут и золото не потребуется. Я буду оставлять им большую часть сотканной ими одежды, и когда они это поймут, то, не сомневаюсь, будут ткать гораздо больше. А с жилищами так: если я буду заставлять их меньше работать на моих полях и в замке, у них будет больше времени для того, чтобы чинить свои дома.
Точнее было бы сказать «хибары», но цель была благородна, и Китишейн не стала придираться.
Король повернулся к Миротворцу:
— Но как я теперь буду их защищать без моих заколдованных доспехов?
— Твой народ станет твоими доспехами, — резко ответил мудрец, — а ты должен будешь позаботиться о своем теле. Кроме того, ты владеешь знанием боевого искусства, знаешь, как воевать — этому научил тебя улин, и обладаешь волшебным мечом. Заслужи преданность крестьян, и ты снова станешь бичом варваров и разбойников с больших дорог.
— Надежда есть, — согласился король. — Мэлконсэй мертв, так что есть надежда.
— А жена, которую он тебе нашел? — тихо спросила Луа.
— Да. — Кьюлаэра поднял сундук и замер, потрясенный тем, насколько тот оказался тяжел.
Двое стражников, что принесли его, изумились еще больше и с ужасом покосились на Кьюлаэру. Сердито пыхтя, Кьюлаэра взвалил груз на плечо и сказал:
— Твоя жена разгневается, когда узнает, что богатства исчезли.
Король грустно улыбнулся:
— Она не захочет возвращаться в захудалое королевство, когда есть возможность преспокойно жить при дворе Высокого Монарха. Если вам придется снова пройти этой дорогой, вы увидите, насколько улучшится жизнь народа.
Когда они снова тронулись в путь, Китишейн сказала.
— Его жена не останется при дворе Высокого Монарха, узнав, что Мэлконсэй мертв или изгнан.
Глаза Миротворца согласно блеснули.
— Точно замечено. Откуда ты знаешь?
— Не то чтобы я знала. Просто предположила, — резко ответила девушка. — Все просто: жена — создание Боленкара, такое же, каким был Мэлконсэй, иначе дворецкий не остановил бы свой выбор на ней.
Луа испуганно вскрикнула:
— Что же будет с королем?
— Если нам придется снова побывать здесь, — мрачно произнес Миротворец, — мы узнаем, кто из них овдовел.
— Тогда давайте больше не будем возвращаться сюда!
Йокота как будто что-то озарило.
— А королевские солдаты, вдруг они тоже создания Боленкара?
Мудрец кивнул, чуть заметно улыбнувшись. Йокот развернулся, стал танцевать и бормотать. Как раз вовремя: в воздухе вспыхнули огненные цветы, в которые превратились пущенные в их спины стрелы.
— А я-то думал, ты так и не догадаешься, — сказал Миротворец гному, а потом повернулся к Кьюлаэре. — Тебе нельзя ходить по этому миру без защиты.
— Похоже на то, — ответил потрясенный Кьюлаэра мудрецу, а потом повернулся к гному. — Спасибо, друг.
— На здоровье, — сухо ответил Йокот. — Давай-ка посчитаем: ты спас мне жизнь дважды, и я тебе дважды.
— Мне придется постараться, чтобы обогнать тебя, — хмыкнул воин, посмотрел на Луа, потом — на Китишейн и добавил:
— И вам тоже спасибо, друзья.
— Но мы ничего не делали, — возразила Китишейн.
— Ничего, — подтвердила Луа.
— Ничего. Только помешали напасть на меня уйме вооруженных головорезов, пока Йокот готовил заклинание, способное их остановить, — сказал Кьюлаэра. — Честное слово, вы очень мне помогли, хотя бы тем, что я знал, что вы прикрываете меня.
— Примите его благодарность, — посоветовал Миротворец, — ведь вы все действовали отменно, намного лучше, чем сами думаете. — Он обвел всех взглядом, улыбка его была так широка, что борода разделилась пополам. — Да, вы молодцы.
Китишейн почувствовала, как часто забилось ее сердце от похвалы, и выругала себя за то, что для нее такую большую роль играет чужое мнение. Чтобы скрыть свои чувства, она резко проговорила:
— А ты, Миротворец? Почему ты ничего не делал, только поговорил с королем и дворецким и ударил Мэлконсэя?
— Потому что справиться со всем остальным вам вполне было по силам, что вы и доказали, — объяснил мудрец. — А чтобы справиться с Мэлконсэем, у вас пока не было должного умения, но теперь, когда вы увидели, как надо это делать, оно у вас появилось, и вы справитесь, если Китишейн будет говорить, а Йокот — колдовать.
Китишейн неожиданно почувствовала себя гораздо менее уверенной, а Йокот сказал:
— Ты так веришь в нас, Миротворец?
— Ну да, — сказал Миротворец. — Я в вас верю.
Ему не удалось скрыть гордость за товарищей.
Кьюлаэра дышал все тяжелее, он сгибался под тяжестью сундука с золотом, лицо его побледнело.
— Давай нести по очереди, Кьюлаэра, — не в первый раз принялась уговаривать его Китишейн. — Мы с Миротворцем могли бы...
— Нет! — Голос Кьюлаэры прозвучал намного злее, чем ему хотелось бы ноша явно его не радовала. — Это мой груз, и мне его тащить!
Глаза Луа под маской наполнились слезами, она подняла руку, но вмешался Миротворец:
— Что бы мы ни говорили, он все равно понесет сундук, девица-гном. Не бойся, идти осталось не так много.
— Почему? — спросил Кьюлаэра.
— Увидите, когда поднимемся вон на тот холм.
Чтобы избежать дальнейших расспросов, Миротворец зашагал быстрее. Кьюлаэра сердито посмотрел ему в спину, на его легкую походку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123