в них есть смысл.
— Правила? — нахмурился незнакомец. — Что еще за правила?
Кьюлаэра объяснил ему правила, что, конечно, не отняло много времени.
— И ты его слушаешься? — недоверчиво поинтересовался охотник.
— Я начал видеть в них смысл.
Но из-за того, что охотник смотрел на него, как на дурака, Кьюлаэра начал терять уверенность.
— С ума сойти! — Охотник вскочил и зашагал по поляне. — Такого силача подчинил своим правилам колдун? Какое он имел право? Какое?
— Миротворец говорит, что не он выдумал эти правила, а что они соединяют между собой всех людей и что без них все бы разбежались в разные стороны.
Но теперь эти слова уже не казались Кьюлаэре столь истинными, какими они были, когда их произносил старик и когда еще свежи были воспоминания о победе Йокота.
— Миротворец говорит то. Миротворец говорит се! Ты — воин! Кто такой этот Миротворец, чтобы говорить тебе, что ты должен делать, а что нет? Кто такой кто угодно на свете, чтобы учить воина уму-разуму? — Охотник подбежал и ткнул в Кьюлаэру пальцем. — А ты кто такой, чтобы слушаться его? Ну давай восстановим справедливость! — Он снова сел подле Кьюлаэры, его мышцы были напряжены от нетерпения. — Я помогу тебе! Я прокрадусь в лагерь ночью и схвачу старикашку, а ты убьешь его!
Кьюлаэра распалился и удивился собственной страсти, жажде мести настолько сильной, что его било в ознобе. Однако он хорошо представлял себе, что мог сделать Миротворец с любым, кто попытался бы его убить, — особенно если этот любой был самим Кьюлаэрой.
— У нас всегда кто-нибудь стоит на часах...
— Я подожду, когда это будешь ты!
— Чтобы применить магию, ему не нужен ни посох, ни руки, только губы...
— Я буду готов задушить его и придержать ему руки, если он проснется, но он не проснется!
Кьюлаэра взглянул на него:
— То есть мы убьем его, когда он будет спать?
— А как еще убьешь колдуна? — нетерпеливо спросил охотник. — Позволь ему проснуться, так он одной силой разума сотворит магию, понятно же! Кто знает колдовские приемы, кто знает, как они творят свои чудеса? Конечно, мы убьем его во сне, а как же еще?
Даже Кьюлаэре это предложение показалось и чрезмерно подлым, и уж точно — трусливым.
— Только так возможно противостоять несправедливому преимуществу колдуна над тобой! — убеждал охотник. — Дай ему ответить, и у тебя не останется ни малейшей возможности! Убей его во сне, ибо нет иного пути! Убей его во сне и освободись!
Да, трусливо, подло, нечестно, но Кьюлаэре так хотелось вновь обрести свободу, что ему хотелось слушать и слушать охотника.
— И тогда мы с тобой снова поработим гномов и эту женщину, — оскалился незнакомец.
Мысль о Китишейн в его объятиях громом прогремела в голове Кьюлаэры. Посмотреть, действительно ли ее фигура столь хороша, как кажется под кожаными штанами и рубахой... изучить ее не торопясь, когда будет время, и насладиться...
Конечно, она не сразу ответит на медленные, продолжительные ласки, но потом ответит, когда он найдет подход к этой...
— Готов ли ты сделать это и получить женщину? — спросил охотник.
— Да! — Кьюлаэра вскочил на ноги и ударил охотника по плечу. — Я буду на часах последние три часа перед зарей! Приходи, и мы сделаем это!
— Молодчина! — Охотник улыбнулся и похлопал его по плечу. — Тогда иди и собирай дрова, как собирал! А вечером заточи поострее нож!
— Хорошо! Приходи в темноте, перед зарей!
— Приду! — Охотник наклонился, чтобы поднять лук и колчан. — Высматривай меня в темноте!
— В темноте! — эхом откликнулся Кьюлаэра, еще раз ударил охотника по плечу и повернулся, чтобы идти, но резко обернулся, готовый отпрыгнуть, если охотник метит из лука ему в спину.
Но когда Кьюлаэра обернулся в первый раз, охотник лишь помахал ему рукой, а во второй — уже скрылся в подлеске. Кьюлаэра успокоился и принялся собирать охапку хвороста побольше. Охотник и впрямь оказался славным малым!
Кьюлаэра размеренным шагом вернулся в лагерь с охапкой хвороста, насвистывая и удивляясь тому, как легко у него на душе. Когда еще его сердце пело так радостно, с тех пор как его выгнали из деревни!
Разжигавший костер Йокот обернулся и нахмурился:
— Чему это ты так радуешься, Кьюлаэра?
— Запаху осени в воздухе, Йокот! Ощущению счастья, которое он дает человеку!
Лгать снова стало легко. Он бросил хворост рядом с гномом. Было так приятно мечтать, верить, что снова будешь свободным и способным колошматить кого захочется, и замышлять что угодно, без этого треклятого амулета, пылающего холодом на шее...
Рука Кьюлаэры метнулась к вороту: он ведь думал о том, как убьет старика, а амулет при этом совершенно не похолодел.
Амулета на шее не было.
Кьюлаэра в страхе ощупывал тело, грудь. Может быть, цепь порвалась и амулет свалился под рубашку — но нет, они пропали, и цепь, и ошейник! Вдруг он вспомнил, как рука незнакомца вцепилась ему в ворот, подтянула и отбросила назад.
— Змей! Он украл мой амулет!
— Какой змей? — вытаращила глаза Луа.
— Тот, что напал на меня в лесу! Свинья! Стервец! Красть у меня, а?
Кьюлаэра развернулся и помчался в лес.
Китишейн и гномы озадаченно смотрели ему вслед. Появился Миротворец, встал позади них и проводил убегавшего взглядом.
— Что ему злиться, что кто-то украл амулет? — нахмурилась Луа. — Он же так его ненавидел!
— Вот именно, — сказала Китишейн. — Он все твердил, что это знак рабства.
— Так оно и есть на самом деле, — подтвердил Миротворец.
— Тогда чего ему злиться, что его украли?
— Потому, — ответил Миротворец, — что он его собственность.
Глава 11
Кьюлаэра бежал по лесу, бранясь. Как посмел этот наглец у него красть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123