Ведь и над Михаем смеялись все, когда он выбрал Анну. А повезло бы им в Венгрии — были бы теперь среди первых богатеев села.
Грянула вторая мировая война.
Павел в первые же дни ушел на фронт с полком горных егерей. Туда же отправили и Джеордже, которого еще с 1938 года то и дело вызывали на военные сборы, Внуки учились в Араде в гимназии. Руководить школой стала Эмилия, и, так как все учителя были призваны в армию, ей пришлось обратиться за помощью к женам священника и писаря, а также к дочери акушерки. Дела в в школе шли хорошо, и инспектора часто хвалили Эмилию. Она же всеми силами старалась скрыть, как тяжело переживает разлуку с Джеордже, но это ей не всегда удавалось, и она плакала целыми ночами на груди у старой Анны.
Анна пыталась работать, как прежде, но силы оставляли ее, да и видела она с каждым днем все хуже; левый глаз закрыло бельмо, но Эмилии старуха ничего не говорила, чтобы не расстраивать ее.
В сентябре 1943 года они получили сообщение, что сержант Павел Моц геройски погиб в сражении под Нальчиком. Оба внука как раз были дома на каникулах. Мальчики горько заплакали. Только Анна по-прежнему прямо сидела за столом, глядя на двор, залитый бледными лучами осеннего солнца,
— Да простит его бог,— упавшим голосом пробормотала она. — А теперь садитесь за стол, суп остынет.
— Ах, мама, — сквозь слезы воскликнула Эмилия.— Только о еДе и думаешь.
— Плачем нам его не воскресить,— грустно улыбнулась старуха.— Видно, суждено ему было погибнуть, как первому моему сыну Тодору. Да будет земля им пухом.
После этого она говорила о Павле, словно он умер уже давно, еще в детстве, когда она так любила его.
В село все чаще приходили извещения о погибших на фронте. В примэрии * и школе вывесили большие голубые плакаты, где был изображен солдат с примкнутым штыком. Острие штыка покрывало часть Трансильвании, занятую Венгрией. «Павшие за возвращение временно захваченной территории»—гласила надпись на плакате, а под ней был приколот огромный список погибших: Ми-хай Лунг убит под Дальником, Петре Илиеш убит под Киевом, Георге Нетеда убит под Симферополем, Аврам Лунг убит под Ялтой, Михай Трифуц убит под Кривым Рогом, Даниель Гуркэ убит под Харьковом, Думитру Пэ~ линкаш убит под Ростовом, Павел Богдан, Григоре Моц, Петре Альбу, Алексе Ар деляну, Василе Пуркару, Флоря Михаешь пали под Сталинградом. Павел Моц убит под Нальчиком, Людовик Ифраим убит под Ростовом. Список увеличивался с каждым днем.
В октябре 1943 года пришло известие, что лейтенант запаса 74-го пехотного полка Джеордже Теодореску пропал без вести в окружении под Сталинградом. Тогда старуха зарыдала, как не рыдала еще ни по одному из своих сыновей и даже по мужу. Эмилия заперлась в спальне,
Сельское или городское управление в Румынии.
задернула шторы и не выходила оттуда два дня. Дан остался сиротой. Как она вырастит его одна, когда у нее столько забот? Еще хорошо, что можно переехать к сестре в город. Аннуца заболела и вышла на пенсию, так что она могла бы ухаживать за ребятами.
Ночью Эмилия зашла в соседнюю комнату. Здесь на твердой кровати, на спинках которой были нарисованы подносы с фруктами, спала старая Анна.
— Мама, продадим землю и уедем в город,— взмолилась она. — Я чувствую, что Джеордже умер.
Прежние силы, казалось, вернулись к старухе.
— Что взбрело тебе в голову, дура?— крикнула она, приподнявшись на локте. — Продать землю? Да скорее я сама, немощная и хворая, буду ее пахать, сеять и косить, чем позволю тебе продать землю. Эх, Милли, Милли, куда мы годимся без земли...
На следующее лето, когда ребята с Аннуцей приехали в Лунку на каникулы, забрали на фронт и Митру. Табак, которым был засеян его надел, помогал ему до сих пор избавляться от мобилизации, но Клоамбеш, прозванный Лэдоем, спасая собственного сына, обманом заставил Митру продать эту землю.
В августе было заключено перемирие. В семье встретили его с большой радостью: если Джеордже жив, он вернется домой. Так было и в девятнадцатом году. Все оставшиеся в живых вернулись из плена по домам. Но тринадцатого сентября немцы и венгры перешли в наступление в Трансильвании. Люди поспешно грузили свой скарб на телеги и двигались к востоку, навстречу русским,— прошел слух, что немцы уводят с собой всех мужчин от пятнадцати до пятидесяти лет. Эмилия как раз выехала в Арад, надеясь узнать в комендатуре что-нибудь о судьбе Джеордже.
Старуха и слышать не хотела об отъезде.
— Поезжайте без меня. Как это я оставлю дом солдатне? И не подумаю...
— Да как же ты останешься здесь одна — старая женщина?— попыталась переубедить ее Аннуца.
— Обо мне не беспокойся. Приготовлю топор у дверей. На этом свете мне никто не страшен... Если и убьют, не велика беда — и без того недолог срок. Поезжайте, не задерживайтесь из-за меня.
Внуки спрятали зерно на чердаке, погрузили, что могли, на телегу начальника станции Туркулеца и двинулись на восток. Старуха проводила их до ворот, задвинула засовы, приготовила топор и заперлась в доме. Часа в три из села ушли последние пограничники. Несколько солдат постучали к старухе, и она накормила их хлебом и молоком.
— Не поддавайтесь,— напутствовала она их. — Возвращайтесь назад.
Анна снова заперлась дома и стала поджидать врага. Венгры вступили в Лунку к вечеру. По улице проскакало несколько кавалеристов во главе с офицером. Староста Софрон встретил их у ворот примэрии с хлебом-солью, поклонился до земли и с готовностью сообщил все, что их интересовало.
В опустевшем селе расположилась на постой воинская часть, в школе разместилось сто солдат и пять офицеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190