— Что будем пить?
— Ничего! — отрезал Джеордже. — Я ухожу,— добавил он, вставая из-за стола.
— И я, — сказал Дан. — До свидания, дядюшка. Тебе тоже пора домой. Устал ведь...
— Приду, детка, приду. Выпью бутылочку «Минишеля» и приду. Сыграем партию в шнапсли... Общипаю как цыпленка.
— Ну, это мы еще посмотрим, — весело возразил Дан. Он нагнулся и поцеловал Октавиана. Окончательно растроганный, старик уронил голову на руки и заплакал. — Нет у меня счастья... никогда не было.
Цыгане запели:
Я на сене засыпал, О тебе одной мечтал!
— Эй, друзья, — крикнул Октавиан цыганам. — Садитесь со мной за стол. И вы! -— крикнул он игравшим в домино. — Идите все сюда. Пусть споют для Банди 6 степи. Не люблю я вас, венгров, но петь вы умеете... Душа у вас есть, широкая, да только злая она! Запевай, Лаци.
Желтый лист, осенний лист, Вместе с ветром закружись, На погосте побурелом Расскажи, что солнце село.
Господин Банди — почтовый служащий — обнял Октавиана.
— Не повезло нам, Тави, не повезло, братец!..
Джеордже с сыном шли рядом. Бульвар кишел гуляющими. Шаркание ног по асфальту сливалось в общий шум.
- Папа, мне хочется, чтобы ты познакомился с Эдит. Я позвоню ей по телефону. И мы встретимся где-нибудь, например, в парке. Там теперь хорошо... и грустно.
Не дожидаясь согласия отца, Дан забежал в ярко освещенную кофейню. Джеордже остановился у витрины. Все казалось ему утомительным и бесполезным. О скольких вещах ему придется теперь думать. Война изувечила не только его и замерзших в траншеях под Сталинградом, но и женщин, детей. Сердце его сжалось от болезненного чувства безнадежности. Красивые слова — хлеб, свобода, справедливость — оказались недостаточными. Они утомляли, теряли свое значение и ценность. Он подумал об Эмилии, о том, как она воспримет его рассказ о Дане, и ему захотелось уехать куда-нибудь далеко и надолго.
Из кофейни вышел Дан.
— Мы встретимся через полчаса, — просто сказал он, и они снова зашагали по бульвару.
— Любая попытка объяснить тебе все кажется мне унизительной, —- начал Дан, когда они свернули с бульвара и углубились в тихие, пустынные улочки, спускавшиеся к Мурешу. — Все представляется мне значительно проще.
—- Оставь, Дан, — с досадой отмахнулся Джеордже. — У нас еще будет время... Я больше не оставлю тебя одного. В конце концов мы найдем с тобой общий язык.
— Я не одинок, папа.
— Ах да. Но тебе это только кажется. Во всяком случае, я не допущу, чтобы тебе пришлось стыдиться самого себя.
Джеордже понял, что попал в цель. Дан шел нахмурившись, низко опустив голову.
— Я не вижу никакого оправдания твоего поведения.
— Мне кажется, папа, что ты смотришь на жизнь сквозь устаревшую призму сентиментальности. Благие намерения всегда прекрасны, но они остаются намерениями.
—- Неправда. И не строй из себя циника, не то получишь новую пощечину.
— Это будет явным злоупотреблением положением, — серьезно возразил Дан. — Лично меня идеи не волнуют. Мы, румыны, и без того отдавали им слишком большую дань. Короткая вспышка. Надо создавать, производить, выкорчевывать восточную лень. Уничтожать мягкотелость, соглашательство и демагогию. Для этого нужны деньги и математика.
Джеордже промолчал. Спорить с Даном теперь, по его мнению, не имело смысла. Все казалось ему странным — и влюбленность сына (он не мог себе представить эту девушку и ждал ее с беспокойным любопытством), и эта бурная деятельность, в которой не было ничего романтического, а лишь холодный и глубоко эгоистический расчет. Они поднялись по ступенькам на дамбу. Черная река бесшумно катила свои воды, пронизанная вдали вереницей робких, колеблющихся огоньков. Деревья шелестели так же вкрадчиво, как набегавшие на берега волны. Откуда-то издалека доносился запах сырой жирной земли.
— А что ты можешь предложить мне взамен? — резко спросил Дан.
— Я не купец и не делец. Я просто заставлю тебя. И не я, а жизнь и все, что есть лучшего в тебе. То, что ты унаследовал. Честь и требовательность к самому себе.
— Я, наверно, поеду за границу, папа, — тихо проговорил Дан.
— Сомневаюсь, — Ты посмеешь взять на себя ответственность и запретить мне?
— Да, мальчик, у меня гораздо больше смелости, чем ты думаешь.
Дан, казалось, не слышал отца. Он только вздрогнул и ускорил шаг. На пустынной набережной под фонарем стояла стройная девушка в гимназической форме. Черные, как вороново крыло, волосы рассыпались по плечам.
— Скорее, папа, — заторопился Дан.
Они подошли. У девушки были удивительно большие, черные, блестящие, как от слез, глаза с длинными загнутыми ресницами. Лицо было бледным от волнения, губы дрожали.
— Эдит, вот мой отец.
Девушка протянула руку и смущенно улыбнулась, открыв ряд мелких ровных зубов. Джеордже почувствовал, как в его руке затрепетали тонкие теплые пальцы. В первую секунду он не нашелся, что сказать.
— Мы теперь соседи, — сказал горец, подходя к Митру. — Меня зовут Аврам Янку. А тебя?
Но Митру не« слышал. Он вбивал в землю красный колышек с такой осторожностью, будто тот был стеклянный. Потом встал на четвереньки и посмотрел вдоль землемерной цепи на другой колышек, вбитый на краю его участка, чтобы убедиться — правильно ли она легла.
— Кончишь ты когда-нибудь! — закричал издали Павел Битуша. До каких пор я буду ждать?
Аврам Янку в нерешительности остановился почти рядом с Митру.
—Ты что? Не хочешь разговаривать со мной? Заважничал?
Митру встал и долго тер ладони, чтобы счистить с них налипшую землю.
-— Битуша, можешь брать цепь, — закричал он гораздо громче, чем это требовало расстояние, отделявшее его от приятеля, нетерпеливо топтавшегося на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190