Во дворе Урсу царила суматоха. Невестки доставали из колодца воду, а сыновья носили ее в дом, оставляя за собой мокрую дорожку.
— Где мать?—спросил Гэврилэ Иону.
— Там, в глубине двора... проклинает тебя... Гэврилэ пересек двор. Старуха стояла на коленях у
груды кукурузных початков и крестилась.
— ...Пусть не найдет он покоя ни днем ни ночью... — бормотала она. — Сам его из дому выгнал. Погубил сына... да накажет его за это господь... Со мной никогда не советовался, а я, дура, смотрела на него, как на бога, любила. Пусть до самого гроба не забудет, что убил сыночка горемычного...
— Жена, замолчи, не богохульствуй.
Женщина посморела на него снизу, не переставая креститься.
— Я не знаю тебя,— проговорила она.
— Ты слабая и убогая,— прошептал Гэврилэ и, выйдя на середину двора, громко позвал:—Сыновья, оденьтесь во все черное и соберитесь в большой дом. Да побыстрей, будьте вы неладны. Не заставляйте повторять. Недаром я всю жизнь работал на вас, не грех и послушаться. Не заставляйте меня повторять, не то на куски разорву.
В средней комнате все тонуло в облаках пара. Тело Эзекиила было положено в большое корыто для теста. Гьюси-младший — сельский цирюльник, намыливал убитому подбородок, а бабка Фогмегойя в опойковом фартуке оттирала покойника соломенной мочалкой.
— Какого парня не стало, тело-то как каменное... - причитала она.
— Замолчи, старуха,— прикрикнул Гьюси. У Мелиуцэ закружилась голова.
— Прими мои искренние соболезнования, господин Урсу,— обратился он, заикаясь, к старику.
— Мария,— приказал Гэврилэ дочери, стоявшей с закрытыми глазами у стенки,— пойди в чулан, нарежь сала, колбасы, ветчины, свежего хлеба, прихвати и цуйки, накорми господина писаря.
— Благодарю,— пролепетал Мелиуцэ. — Мне больше не хочется есть. Я человек впечатлительный.
— Ну, может, стаканчик цуйки со мной за компанию? Ты ведь, кажется, любитель...
— Ну, только что за компанию...
Мария принесла бутылку, стаканы, разлила цуйку.
— Да простит его бог и меня заодно с ним,— перекрестился Гэврилэ, залпом выпил стакан и попросил дочь налить еще.
Тем временем начали собираться сыновья.
— А где жены?—вскричал Гэврилэ.—И с ними у меня будет разговор. Возьмите каждый по стакану, выпьем за упокой души вашего брата и поплачем о нем. Мария, постели скатерть в той комнате и зажги лампу, темно мне.
Когда все собрались, в большой комнате стало тесно.
— Садитесь,—велел Гэврилэ. — А где маленький Лазарь? Я не вижу его.
Привели и Лазаря. Когда все наконец уселись, Гэврилэ наполнил стаканы.
— Да простит нас бог,—начал он, и слезы потекли у него по щекам.
Одна из невесток было запричитала, но Гэврилэ строго взглянул на нее, и она прижала платок к сухим глазам.
— Мне очень жалко, что с нами нет нашей матушки,— продолжал Гэврилэ. — Она останется со мной...
Гэврилэ открыл шкафчик из мореного дуба, украшенного резьбой, достал оттуда железную шкатулку и, вынув из нее пачку пожелтевших, тщательно сложенных бумаг, протянул Мелиуцэ.
— Здесь вся моя земля, которую я унаследовал и нажил,— тихо сказал Гэврилэ, пытаясь улыбнуться.—Я старался не дробить землю, чтобы сохранить порядок, чтобы вы не разбазарили ее, потому что вы не похожи на меня. Теперь я ее раздаю.
Сыновья удивленно зашептали. — Может, вам это не по нраву?—ухмыльнулся Гэврилэ. — Я решил разделить землю потому, что мой порядок оказался плохим. Не сегодня-завтра я помру, и тогда вы перегрызетесь, как собаки, кровь у вас такая—дурная. Замолчи, Лазарь, не плачь, я еще не умираю... Еще не пришло время. А ежели вам не понравится, как я делю землю, скажите сейчас же, чтобы не ругать меня после смерти.
Гэврилэ говорил спокойно, старался заглянуть сыновьям в глаза, но те потупились, чтобы не выказать своей радости. Но Гэврилэ было трудно провести.
— Всего здесь сто двадцать семь югэров,— продолжал он, пожав плечами. — Пиши, секретарь. Мария, налей господину писарю, чтобы подкрепился и не наделал ошибок, не то будете потом таскаться по судам. Вы же как псы лютые. Всех вас восемь...
— Теперь семь, батюшка,— отважился вмешаться Давид. — Бедный Эзекиил отдал богу душу,
— Молчи лучше, больше проку будет. Вас восемь. Уж не хочешь ли ты, болван, учить отца, сколько у него детей?
Из соседней комнаты доносился плеск воды в корыте. Гэврилэ налил себе еще стакан цуйки и выпил.
— Земля хорошая, только неодинаковая и вразброс. Каждый получит по пятнадцать югэров. Остается семь. Пиши, секретарь, пиши, дорогой. Слушай, Давид. В Гриндурь у меня шесть югэров в одном куске. Они твои. Это лучшая земля. Кроме того, даю тебе еще четыре югэра песчаной земли в Косалэу да еще четыре в Ходайе... С тобой я покончил. Запиши, господин писарь, выправи все бумаги.
Давид заерзал на стуле; жена ущипнула его под столом за ногу, чтобы он потребовал недостающий югэр. Гэврилэ заметил:
— С такой женой не пропадешь, Давид. Я ее тебе сам выбирал. Югэр земли отрежем у Адама. У него четыре в Гриндурь, или лучше в другом месте, чтобы не погрызлись потом, как собаки...
— Спасибо, батюшка,— сказал Адам и засмеялся.
— Будь здоров, сынок!—Гэврилэ протянул свой стакан и чокнулся с сыном.
Вдруг Лазарь закрыл лицо руками и горько заплакал. «Чувствует ребенок,— подумал Гэврилэ. — Не понимает, а чувствует».
— Не плачь, сынок. Ты останешься с нами — со мной, с матерью и Марией, ежели она захочет остаться у нас до свадьбы. А не захочет — я ее не держу, даже дом выстрою.
Гэврилэ быстро разделил всю землю и подвел итоги. Все расчеты сошлись.
— Эзекиилу остаются восемь югэров в Косалэу... земля неважная, но он бы сумел привести ее в надлежащий вид — хороший был работник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190