Она проводила меня прямо к нему в кабинет, объяснив, что у меня за проблема, после чего незаметно исчезла.
Поднявшись из-за стола, сверкающего полировкой внушительного сооружения из красного дерева величиной в добрых полакра, Оливер Белл уставился на меня карими глазами, цвет которых удивительно сочетался с окраской его галстука, костюма и носков. Это был красивый мужчина лет сорока пяти с густыми темными волосами, лежавшими ровными аккуратными волнами. Его одежда и все, что его окружало, было безупречно опрятным.
Опрятным было даже излучаемое им очарование. Он излучал его ровно столько, сколько требовалось в данный момент. В мистере Белле, вероятно, не чаяли души пожилые леди, им восхищались солидные матери семейств, его обожали молодые простодушные девушки. Гляда на него, нетрудно было понять, почему школа танцев «Кресент» пользовалась .популярностью.
Он улыбнулся:
— Вы желаете с нами работать?
— Да, мистер Белл.
— Как вас зовут?
Вполне естественно, я не стала докладывать ему о том, что я Конни Бэртон, жена ученика, с которым Анита Фаррел танцевала последний вальс в своей жизни. У меня была заготовлена для него гнусная ложь.
— Меня зовут Хэстер Фрост.
— Хэстер. — В его голосе послышалось облегчение, словно он ожидал, что блондинки моего типа должны обязательно носить куда более сложные, замысловатые имена. — Вы замужем, Хэстер?
Я опустила глаза:
— Пока еще нет, сэр.
— Сколько вам лет, Хэстер? Я посмотрела с вызовом:
— Двадцать три. По-видимому, он поверил мне.
— У вас есть опыт в преподавании танцев? — спросил он.
— Если быть абсолютно честной, — сказала я, — очень небольшой. — Я скромно улыбнулась. — У меня четверо братьев, и я учила их всех. Теперь они танцуют замечательно. Все восхищаются их умением.
— Что же, братья — неплохая рекомендация. — Он улыбнулся, оделив меня умеренной дозой своего обаяния. — Некоторых из наших клиентов тоже можно считать братьями. — В его карих глазах появился иронический блеск.
Я засмеялась. Негромко, но так, чтобы он понял, что я ценю чувство юмора, сама им в некоторой степени обладаю, но в то же время отличаюсь хорошим воспитанием. Он проговорил:
— Знаете, Хэстер, я рассматриваю нашу школу как своего рода семейное заведение, где все братья и сестры, отцы и матери, тети и дяди. И все учатся танцевать, чтобы доставлять удовольствие и радость себе и близким.
Подойдя к пульту на стене, он нажал на кнопку с надписью «фокстрот». Музыка заполнила комнату. Он подошел ко мне.
— Станцуем? — предложил он.
— С наслаждением, мистер Белл. — Это было не совсем точно. Фокстрот — единственный танец, который я недолюбливала и на вечеринках обычно пропускала его. Тем не менее, я подчинилась и, находясь в объятиях босса, постаралась выполнять все наилучшим образом.
Мы продолжали танцевать. Мистер Белл нажал на другую кнопку, и от фокстрота мы перешли к вальсу. В действие вступали все новые кнопки, мы сплясали румбу, потом, изгибаясь в экзотической самбе, я поняла, что танцую с профессионалом экстракласса.
— Мистер Белл, — заметила я, — вы танцуете божественно!
— Спасибо, — ответил он. — В его голосе чувствовалось вдохновение. — Но знаете, каких трудов мне это стоило? Некоторые полагают, что я родился танцуя. Но это не так, я упорно учился, причем начал учиться будучи уже взрослым.
— Никогда не поздно, — с горечью в голосе сказала я, — учиться танцевать.
— Вот именно. И когда моя жена поняла, какое наслаждение доставляют мне танцы, она стала настаивать, чтобы три наших сына тоже брали уроки. К сожалению, — на лице его появилась усмешка, — мы не могли себе позволить подобную роскошь. Миссис Белл подсчитала, что будет дешевле открыть свою школу. Так мы и поступили.
— Вы серьезно?
— Нет, конечно. Но именно миссис Белл принадлежит идея создания школы.
— Должно быть, oнa чудесная женщина.
— Да, она была замечательным человеком.
— Ах, простите.
— Ничего. Все это случилось так давно. Сейчас она гордилась бы тремя нашими сыновьями. Все они взрослые и учатся в колледжах.
— Все трое в колледжах?
— Гарвард, — сообщил мистер Белл, — Йель и Принстон. Мы вновь вальсировали, и я чувствовала, что успешно прошла испытания и место инструктора танцев — мое. Казалось, мистер Белл испытывал истинное наслаждение, танцуя со мной. Потом я подумала, что он стал наслаждаться, переходя допустимые рамки. Странно, но он все сильней прижимался ко мне, его щека касалась моей. А кроме того, кроме того . . .
Я изловчилась и поставила ногу за его пяткой, потом несильно оттолкнула его. Мистер Белл был удивлен. Оказавшись на полу, он испытывал искреннее удивление. Это было заметно по его лицу. Однако прежде чем я успела приступить к монологу оскорбленной женщины, он улыбнулся и еще раз одарил меня дозой, теперь уже более солидной, своего обаяния,
— Хэстер, — сказал он, - вы успешно выдержали оба экзамена. Не только на умение танцевать, но и достойно держать себя. Я уверен, вы сумеете осадить, поставить на место любого чересчур любвеобильного ученика. Вы никогда не станете поощрять подобные веши.
— Нет, сэр, во всяком случае не в рабочие часы, - заявила я, поспешив добавить: - И во внерабочее время тоже. Заверяю вас, мистер Белл.
— Отлично.. Это одно из основных правил. Наши инструкторы танцев никогда, как бы их ни уговаривали, не назначают свидания с учениками. Они не встречаются с ними нигде, кроме студии. Правило распространяется на преподавателей обоего пола. Мы помним, что танцы для нас — бизнес, а не молодежный клуб, где «мальчики встречаются с девочками».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48