Scan – niksi. OCR & ReadCheck – Вычитка: аноним.
«Карен Мейтленд "Маскарад лжецов"»: Эксмо, Домино; Москва, СПб; 2008
ISBN ISBN 978-5-699-31079-1
Аннотация
1348 год, самый страшный год в истории Англии. Великая чума пришла из Европы на Британские острова, не щадя ни судей, ни воров, ни облаченных в рясы священников. Странная компания путешествует по разоренной чумой стране – старик-калека, торгующий фальшивыми мощами; музыкант; бродячий фокусник; молодая пара, ожидающая ребенка; юноша с крылом лебедя вместо руки; девочка, гадающая по рунам. Цель путешествия – усыпальница Джона Шорна, святыня, охраняющая от невзгод и болезней. Но словно неумолимый рок преследует их в пути, череда смертей и несчастий обрушивается на паломников, и причина этого – тайна, которую каждый из них надежно скрывает от окружающих.
Карен Мейтленд
Маскарад лжецов
Истина часто бывает сокрушительным орудием агрессии. За истину можно солгать и даже убить.
Альфред Адлер, психолог
Признаю ложь за условие, от которого зависит жизнь.
Фридрих Вильгельм Ницше, философ
Пролог
– Решено. Зароем ее живьем, а в рот засунем железные удила. – Трактирщик сложил руки на груди, радуясь, что хоть в чем-то удалось сговориться. – Железо остановит проклятия. Железо, оно от всего защитит. Лучшее средство от порчи, не считая святой воды. Святая вода, знамо дело, надежнее, да где ее взять, по нынешним-то временам. Сгодится и железо.
Его жена фыркнула.
– Рассказывай! На каждой двери в деревне, на каждом ставне висят подковы, а что проку? С тем же успехом можно вешать куриные перья!
Муж сердито ответил:
– Но ведь удила не дадут ей нас проклясть, верно? Железо не железо, главное, чтобы молчала.
– А если она не умрет? – жалобно спросил трактирный слуга. – Вдруг она вылезет из земли и придет к нам среди ночи?
Он в страхе взглянул на дверь, как будто туда уже скребутся.
– Может, сперва вбить ей в сердце бузинный кол? Тогда будем точно знать, что она неживая.
– Кости господни! Ты будешь вбивать в нее кол, пока она на тебя смотрит? Давай-давай!.. Я точно не буду.
Слуга – совсем еще мальчишка – изо всех сил затряс головой и съежился на табурете, словно боясь, что сейчас ему дадут в руки кол и велят исполнять сказанное.
Тяжело вздохнув, трактирщик оглядел соседей – мужчин и женщин, сидящих на скамьях в полутемном помещении. Снаружи только начинало смеркаться, но дверь была замкнута на щеколду, ставни – плотно затворены. И то и другое скорее по привычке, чем из необходимости. Запрешься – и на душе спокойнее. Хотя ей засовы не помешают проведать об их намерениях, а что до случайного путника – никто, кроме самоубийцы, и на десять шагов не приблизится к наглухо закрытому дому, как бы ни проголодался с дороги.
У трактирщика были все причины торопиться. С делом надо покончить дотемна. К ней и при свете дня подступиться страшно, а уж ночью, когда между тобой и ее властью – только свеча… Да от этого у самого что ни на есть храбреца душа уйдет в пятки, а трактирщик после двадцати трех лет брака не обольщался насчет своей храбрости.
Голос кузнеца зазвучал раскатисто и гулко из любимого уголка, где тот сидел, не помещаясь массивным задом на истертой скамье.
– Удила в рот и свяжите покрепче, засыпьте на локоть, а как задохнется, я вгоню в землю железный прут. Уж тогда-то она не встанет. – Он почесал о стену блошиный укус на спине. – Как луна выйдет, так и сделаю – тогда-то ее душа останется в могиле.
Кожевник отхлебнул эля и утер рот рукой.
– А я слыхал, есть только один способ: отсечь голову лопатой могильщика – конечно, уж после того, как испустит дух.
– Так убивают упырей, а она – не упырь, по крайней мере, про такое не говорили, – подала голос старуха из дальнего угла комнаты. Ныне дряхлая и слабая, она произвела на свет большую часть обитателей деревни, а многих уже и проводила в могилу.
– Кто знает, кем она обернется после смерти? С ней дело нечисто, сразу видать.
Многие закивали, соглашаясь с кожевником. Это было почти единственное, в чем все сходились. За долгие часы разговора никто не произнес ее имени, даже мальчишка-слуга. При своем малолетстве он понимал, что не все следует называть вслух.
– А по мне, так лучше ее сжечь, – сказала старуха. – Тогда она точно не встанет из могилы.
– Она не еретичка, – возразил трактирщик. – Уж лучше бы так – души еретиков попадают прямиком в ад. Одному Богу ведомо, в кого или во что вселится ее душа – может, в ближайшего человека или дерево, и будет у нас чудище вдесятеро страшнее.
– Отец Тальбот уж знал бы слова, чтобы отправить ее душу в ад, – упорствовала старуха.
– Да, но он лежит на кладбище, или ты забыла? Как и половина деревни, и мы отправимся вслед за ними, коли не придумаем, как ее убить. А поскольку на четыре дня езды не осталось ни одного священника, придется думать своей головой. Хватит спорить, надо покончить с ней до захода солнца. Нельзя оставлять ее в живых еще на одну ночь.
Кузнец кивнул.
– Он прав. С каждым часом сила ее растет.
Трактирщик тяжело поднялся со скамьи.
– Значит, решено, – сказал он. – Зароем живьем с удилами во рту, а потом уж Вильям проткнет могилу железным прутом. Осталось только решить, кто накинет на нее узду.
Он оглядел собравшихся, но все только прятали глаза.
1
ЯРМАРКА
Когда просыпаешься с резкой дрожью, говорят, что призрак прошел по твоей могиле. Таким было и мое пробуждение в Иванов день. Нам не дано провидеть грядущие беды, но тогда меня словно обдало холодом, и зловещая тень промелькнула на краю зрения.
Было темно: самый черный предрассветный час, когда свечи уже догорели, а первый луч еще не пробился в щелочку ставней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136