Но когда я увидел за дверью Джули с улыбкой на лице, что-то изменилось. Вся напряженность между нами куда-то делась, и я в первый раз – клянусь, в первый раз! – как следует взглянул на Джули Тринкер.
И что же я увидел? Да, конечно, она была издергана. И сбита с толку. И не на шутку затрахана жизнью – похуже многих других. Но это не все. Еще Джули Тринкер была – tr?s, tr?s jolie.
– Девяносто девять процентов, что это ее трусики раскрыли мне глаза.
Я объяснял Томасу Корелли, что у Джули и ванной увидел трусики на полу рядом с корзиной для белья и что они, видимо, и разожгли во мне интерес к их хозяйке. Я собой не гордился. Просто смотрел в лицо фактам.
Мы возвращались от Джули, у которой провели сеанс номер три (в рамках нашей новой программы «Помощь на дому»). После той размолвки я уж и не ждал от нее вестей, как вдруг она позвонила – «поблагодарить за вино». Какое вино? «И за цветы – я была очень тронута». Цветы? «Может, Томас как-нибудь зайдет еще раз?» Томас? Еще раз?
– Ты что, рылся в ее белье? – Томас был просто убит. – Ну знаешь ли! Это даже не антиулогично! Это неэтично!
Нелегко принять всерьез рассуждения об этике, когда они исходят от человечка, под которого пришлось подложить четыре телефонных справочника, чтобы он смог вести машину. Томас Корелли правил моим «ситроеном», и я сильно нервничал. Но знал, что Томас в восторге. Я пустил его за руль в лечебных целях – чтобы он почувствовал себя выше. Он и почувствовал. Томас вообще очень изменился с нашей первой встречи. Просто не узнать! Например, после очередного сеанса он отказался от обуви на платформе.
– Когда выбросишь свои бульдозеры? – спросил я.
Томас опешил:
– Какие бульдозеры?
Наверное, в каждом из нас есть что-то такое, чего мы никак не желаем признать. Мы с Томасом дружно посмотрели вниз, на его ботинки. Сделано на заказ: черная кожа, шнуровка плюс те пятнадцать сантиметров, про которые забыл Бог.
– Они тебе не нужны.
– Кто не нужен?
Я уже говорил, что Томас – очень красивый мужчина? Прямо «Мистер Вселенная» удобного карманного размера.
– Друг, ты же симпатичный парень и умный… как правило. Эти штуки недостойны тебя. Когда на тебе такие туфли, всякому видно, в чем твоя проблема.
Уж поверьте, мне нелегко было ему это выложить!
– Стало быть, ты считаешь… – Голосок у Томаса стал еще меньше, чем он сам.
– Пора выпрямиться во весь рост, брат. Даже если это значит стать ниже.
Но вернемся к нашим трусикам. Я вовсе не копался в белье Джули (хотя прежде мне случалось порыться в женском бельишке). Я просто наклонился над корзиной, чтобы понюхать лавандовое масло для ванн на одной из полочек. Трусики завалились за корзину, и этот позабытый лоскутик показался мне очень эротичным. Да, конечно, достойнее было бы сначала отметить ее ум и оценить ее как личность, но что поделать? В плане сексуального влечения мужчины – существа примитивные.
Кое-какие образы всегда будят в мужчине Интерес и порождают лавину фантазий, у которых один финал – обладание женщиной. Встречая молодую маму с коляской, я обязательно смотрю ей вслед. И похоть тут ни при чем. Просто меня бесконечно волнует сам образ. Может, все дело в таинстве рождения: женщина-мадонна, женщина – хранительница жизни на земле. Ну, вы поняли.
Во время домашнего сеанса, о котором я упоминал, как раз и всплыла тема мужской сексуальности. Всплыла как-то сама собой. Я вышел из ванной (слегка вздрюченный, как вы помните), и мы стали пить кофе с тортом, который Джули специально испекла к нашему приходу. Тут-то все и началось. Семейный крах вызвал у Джули ненасытный интерес к тому, как же все-таки устроены мужчины. Томас все время хранил улогическое молчание, предоставив отдуваться мне.
Я пытался объяснить кое-что на примере с коляской, как вдруг Джули перебила:
– То есть вас привлекает любая женщина с коляской?
Мы сидели на полу в ее гостиной, на зеленом коврике, который, похоже, влетел ей в копеечку. Кстати, у Джули оказался неожиданно стильный дом (я-то ожидал обстановку родом из ИКЕА).
Джули пристроила локти на старый, добротный журнальный столик, опустила подбородок на руку и собрала лоб гармошкой. Ни дать ни взять ребенок на уроке математики: ой, как все сложно и непонятно!
– Вообще любая женщина с коляской, Гордон? Меня аж передергивало от этого имени.
Правда, Джули искренне считала, что меня так зовут.
– Ну да, если она молодая или хотя бы моложавая. – Мне уже стало неуютно от хода ее мыслей. – Вряд ли меня потянет к бабушке с коляской.
– Ладно. Значит, если она не старая, то вам все равно, как она выглядит?
– Ну почему же? Конечно, лучше, если женщина симпатичная. – Я оглянулся на Томаса, ища поддержки. – По-моему, это естественно. Разве нет?
Томас промолчал, и, судя по его лицу, мне тоже стоило бы закрыть рот.
– Значит, симпатичная. Иными словами – стройная? – уточнила Джули.
– Не обязательно. – Я понял, что с ответом попал в точку и что не мешало бы остановиться. Но конечно, не остановился. – Скажем так, с хорошими формами. Мне нравятся женщины с формами. По-моему, я не исключение.
Джули принялась кивать, медленно и размеренно, из чего я сделал вывод, что она составляет в уме уравнение с примерно такими неизвестными:
X = молодая
Y = фигуристая
Z = с коляской
– Значит, привлекательная женщина? Стандартно красивая? И с ребенком? Это все? Такова ваша эксклюзивная эротическая фантазия?
Она что, пытается меня подколоть? Похоже, она вывела-таки формулу:
X + Y + Z = пошлые фантазии заурядного мужика
Она шла к свету, а за мной тем временем захлопнулась дверца мышеловки. Попался!
– Ну а все-таки, Гордон, при чем тут коляска?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77