Вы не в курсе, что с этим делать, поэтому и пришли.
– Ничего подобного.
– Не надо этого стыдиться, солнышко, – жизнерадостно сказал Гордон. – Это еще не конец света. По улицам ходят сотни людей, у которых в жизни побольше дерьма, чем у вас. Все проблемы – у человека в голове, и нигде больше.
– Нигде?
– Люди вечно усложняют себе жизнь. Мистер Стори подошел к доске с листом ватмана на ней и взял фломастер:
– Замужем? Одинока? Гражданский брак? Другое?
– А что, бывают варианты?
– Целая куча. Ответ?
– Замужем.
Он что-то черкнул на доске.
– Ориентация? Нормальная? Лесби? Би? Транссексуалка?
– Сами догадайтесь.
– Пройдитесь по комнате.
– Шутите?
Он взмахнул фломастером:
– Пока не увижу, не догадаюсь.
Я не сделала и трех шагов, как он меня остановил:
– Хватит. – На доске возникло: «Нормальная».
– Это комплимент?
– Ну, если вам так хочется… Что само по себе интересно. – Он пометил последний ответ звездочкой. – Надо будет вернуться. Ладно, Дженни…
– Джули.
– Отношения с мужем?
– Лучше не бывает.
– А подробнее? Мы ведь составляем ваш психологический портрет. Я жутко устала.
– А сколько длятся ваши сеансы? У меня сегодня много…
– Когда вы в последний раз покупали фривольное белье?
– Господи, ну это-то тут при чем?
– И я имею в виду – всерьез фривольное, чтоб процентов шестьдесят кружев как минимум?
– Пару месяцев назад.
– А когда в последний раз надевали?
– Вообще не надевала. Берегу на особый случай.
Его взгляд был очень красноречив. Этим ответом я определенно попала пальцем в небо.
– Когда в последний раз вы проявляли инициативу в сексе? – спросил он.
– Следующий вопрос. Смена темы.
– Ладно. Материальное положение. Снимаете квартиру? Покупаете в рассрочку? Есть собственный дом? Живете с родителями?
– Ипотека.
– Кредитные карты имеются? Сколько?
– Три. Нет – четыре, но четвертая у Хэла.
– Минимальные взносы или полное возмещение расходов?
– Минимальные. Но я стараюсь это исправить.
– Все стараются, солнышко. Берете аванс наличными? Часто? Иногда? Редко? Никогда?
– Часто.
– Дергаетесь из-за денег?
– Я не считаю, что деньги – главное.
– Я тоже. Когда они у меня есть. А как насчет секса? Это тоже не главное?
– Есть вещи и поважнее. А что, для вас секс – главное?
– Безусловно.
Он сказал это так уверенно, что я поняла: назревает еще одна звездочка возле моего ответа. Причем очень крупная звездочка.
– Секс греет. Тут! – Он приложил ладонь к сердцу. – Перепихнуться, извиняюсь за выражение, – дело нехитрое. Весь секрет в тепле. Секс – великий обогреватель души.
Вдруг он как-то странно взглянул на меня:
– Что это с тобой?
Я раскачивалась из стороны в сторону. – Мистер Стори…
– Может, будете звать меня Гордоном, а я вас – Дженни?
В юности перебрал наркоты, не иначе.
– Извините, но я не думаю…
– Еще одна штука осталась! – перебил он. – Мы кое-что нащупали, не будем останавливаться на полпути. Готовы?
Боже, как я устала. Кошмарно, смертельно устала. Я не могла сосредоточиться. В голове роились обрывки разговора с Шейлой, грозя отравить остаток дня и всю ночь. Мне так хотелось домой. Мне хотелось увидеть Хэла и…
– Я нарисую картинку, – продолжал мистер Стори, – а вы назовете первое, что придет в голову при виде нее.
– Ассоциации, – устало буркнула я.
– Сначала картинка!
– Я хотела сказать… нет, ничего.
– Чур, не подглядывать.
Он быстро набросал что-то на доске и отступил в сторону:
– Ну?
– Секс, – сказала я.
– Неужели? Любопытно, вам не кажется?
– Нисколько. Учитывая, что вы нарисовали член.
Ей-богу.
– Хм. Пожалуй, ваша правда. – Он пожал плечами. – Чересчур прямолинейно. А что на это скажете?
Чуть подумав, он начертал три короткие параллельные линии – детская проба пера в изображении женских гениталий.
– Секс, – повторила я.
– А теперь-то почему?
– А вы бы что подумали?
– Ну не знаю… Отпуск, путешествие… А что я, по-вашему, нарисовал?
– А по-вашему?
– Уж я-то знаю, что нарисовал! Взлетную полосу. – Он отошел, чтобы взглянуть на свой шедевр издали, и его лицо расплылось в ухмылке. – Дошло! Вы решили, что это…
– Мы оба знаем, что я решила. Вполне естественно, если вспомнить ваш первый рисунок.
– Ладно. Ваша очередь. Нарисуйте что-нибудь. Я взялась за свою сумку.
– Простите, но…
– Смелей. – Он протянул мне фломастер: – Выдайте первое, что взбредет в голову.
– Я не умею рисовать.
– Еще как умеете. Рисовать умеет любой. – Слишком у него все просто. – Нужно поверить в себя, вот и все. Давайте, Джули.
Надо же. Впервые не перепутал мое имя. Я взяла фломастер, подошла к доске и начала рисовать. Вы меня знаете достаточно, чтобы понять – я очень старалась.
– Замечательно! – с энтузиазмом воскликнул он, как только я закончила. – Говорил же, что рисовать умеют все.
Враль.
– Как по-вашему, что это? – спросила я.
– А это важно?
– Вы говорите, что рисовать умеют все. Так скажите, что это я нарисовала?
Он замялся.
– Э-э… ослика?
Я подхватила сумку и пошла к выходу. – Пардон! Я знаю: верблюда! – крикнул он мне вслед, в коридор.
– Всего хорошего, мистер Стори.
Я решила, что поставила точку в сеансе, но ошиблась: голова с «конским хвостом» торчала в окне второго этажа. Его голос слетел во двор на облачке табачного дыма.
– Понял, Дженни! Это слон!
Что я за человек, если не в состоянии даже нарисовать собаку!
6
Арт
Не заводи дружбу с владельцем слона, если в твоем доме нет места для слона.
Саади из Шираза (тринадцатый век)
Саади, суфийский философ и продвинутый хиппи, много чего понимал в жизни. Для просвещенного мира Саади – все равно что Боб Дилан для рок-н-ролла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77