– Всего один.
– Зачем тогда вы врете полиции? – Джули развернулась к констеблю: – Этот человек не имеет права здесь находиться. Он преследует меня. У меня роман с его братом, вот он и бесится.
– Что? – взвилась Мишель. – Что вы сказали? У вас роман с моим мужем?
– С вашим мужем? Он что, женат? – Джули была в шоке. – Он не говорил, что женат… – Она повернулась ко мне: – И вы не говорили, что он женат!
– Что она несет, Стори?! – заверещала Мишель.
– Мадам, вопросы здесь задаю я. Если вы еще раз вмешаетесь… – Констебль щелкнул пальцами – звал напарника на подмогу.
– Мишель у нас всегда такая, сэр. Такой характер, – встрял Тони. – С самого детства. Видимо, нам с ее матерью надо было быть построже.
– Еще одно слово – и я выгоню всех из палаты, – предупредил констебль Бейли. – Прежде всего я закончу начатое, а уж потом перейдем к новым обстоятельствам.
– Новые обстоятельства! Вот, значит, как это теперь называется, – ядовито прошипела Мишель и послала Джули убийственный взгляд.
Констебль занес ручку над блокнотом:
– Начнем, мистер Стори. Ваша профессия?
Ой, мать вашу! Все, я пропал.
– Профессия, сэр? – повторил полицейский. – Это же легкий вопрос!
– Угу. Для того, у кого есть профессия, – пробормотала Мишель.
Давай, говори. Открой рот – и произнеси.
– Художник, – выдавил я наконец. Джули брезгливо сморщилась: – Размечтался! Да у тебя нет и половины его таланта!
– Чьего? – вскинулась Мишель.
– Мадам!
– Я ведь говорила, что он художник, Джули, – подала голос Дебора. – Я сразу поняла! Мои мурашки не врут.
Она протянула руку. Там было больше пупырышков, чем на рождественской индейке.
– Ладно. Хорошо. Художник, – сказал констебль Бейли. – Ваше имя?
– Чье, мое?
– Вы что, не слышали меня? – спросила Мишель. – Стори. С-Т-О-Р-И!
– Мне нужно полное имя, сэр.
Я взглянул на Мишель. Потом на Джули. Потом опять на Мишель. Я взмок с ног до головы и задрожал. Земля разверзлась у моих ног. Провал становился все глубже… На одной стороне была Джули, на другой – Мишель. А между ними зияла бездна. Все шире… шире…
Прыгай, парень. Хрен с ним, с парашютом. Раз, два – ПОШЕЛ!
– Арт, – сказал я. – Меня зовут Арт Стори.
– Ты – Арт? – ахнула Джули. – А с кем я тогда занималась любовью?
– Со мной, Джули, но…
– Вы с ним спали? С этим? – Мишель скривилась. – Прелестно! А ваша мать, значит… Ясное дело – яблочко от яблоньки…
– А кто ж тогда Гордон? – спросила Джули. Я оглянулся на кровать, где лежал мой брат, святой единорог.
Джули судорожно втянула воздух. До нее начинало доходить.
– Боже! Какая низость.
Ну вот и все. Мне конец. Назад пути нет. Джули повернулась к Мишель:
– Я никогда не спала с вашим мужем. Это ошибка. Мне очень неловко и…
Мишель отмахнулась от нее и поманила констебля:
– По-моему, очень подозрительно, что мой деверь знает этих людей. Вам не кажется…
– Миссис Стори, я же просил…
– Вам не приходит в голову, что он сводник? Сутенер при собственном брате? – Мишель подлетела к Деборе: – Сколько он с вас взял?
– Мадам, нет никаких доказательств… – начал констебль.
– Ой, вот только этого не надо! До чего жалкие увертки. Лучше занимайтесь своим делом!
– Констебль именно это и пытается сделать, Мишель, – сказал Тони.
– Да пошел ты, папа, знаешь куда!
– Мишель!!! – не выдержала даже Сандра.
– Мам, от этих болванов нет никакого толку. Никакого!
– Ну все, миссис Стори. Прошу вас покинуть помещение.
Второй полицейский взял ее за плечи и потянул к двери. Не тут-то было.
– Я плачу за это помещение! – заорала Мишель. – Уж тут я могу говорить что хочу и когда хочу! Это я вас сюда вызвала и не потерплю…
– МИШЕЛЬ! ЗАТКНИСЬ И ВЫМЕТАЙСЯ!
Голос прорезал комнату, как молния прорезала бы арбуз.
– Как вы смеете так со мной разговаривать? – рявкнула Мишель на констебля Бейли.
У полицейского глаза полезли из орбит. Он уставился мимо Мишель на всех нас, остальных.
– Я ничего не говорил. Это не я!
– ПРЕКРАТИ ИСТЕРИКУ МИШЕЛЬ!
Все головы разом повернулись в сторону кровати. Гордон лежал с открытыми глазами; его стояк опал.
– Кажется, очнулся… – шепнула сестра Крисси и обхватила его запястье длинными пальцами.
Гордон приподнялся на локте. Его волосы падали на плечи и на… больничную пижаму? Мишель рванулась было к нему, но невропатологи, терапевт и заведующий больницей уже захватили места в первом ряду.
– Не мешай врачам работать, Мишель, – сказал Тони.
– Гордон! Это же я, Мишель! Смотри! Но Гордон не смотрел на Мишель. Он смотрел на сестру Крисси.
– Вот, значит, что за лицо у этого голоса, – сказал он, когда Крисси положила прохладную ладонь ему на лоб.
– Гордон!
Мишель требовала внимания. Ей явно не понравилось, что Гордон держал обеими руками руку Крисси и покрывал ее поцелуями. (Надо сказать, мы все тоже слегка обалдели.)
– Гордон, перестань сейчас же, – зудела законная супруга.
В интересах Гордона и его здоровья Мишель выпроводили из палаты. В коридоре она сцепилась с паломниками – итальянцами, испанцами, французами, русским, японской парочкой, среднеевропейским мальчиком на костылях и старушкой в инвалидном кресле. Мишель дралась за местечко у стеклянной двери. Она как раз успела отпихнуть ребенка с костылями, когда сестра Крисси склонилась к Гордону и прижалась губами к его губам. Мишель успела увидеть, как Гордон закрыл глаза и снова впал в забытье – блаженное забытье сердца. Потому что он тоже целовал Крисси… целовал и целовал…
Паломники рухнули на колени. В полной тишине. Они-то поняли, что узрели чудо.
Ладно. Я раздолбай недоделанный. Согласен.
Через пару часов после того, как брат на моих глазах вышел из комы, я пришел к себе в мастерскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77