ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Разговор не вязался.
Циолковский чувствовал себя виноватым, что принес это тяжелое известие. Он снимал и протирал очки, стараясь сказать что-то успокоительное, обнадеживающее, но ничего не мог придумать…
Лиза молча мешала витой ложечкой остывающий чай. Ее лицо стало сосредоточенным и одухотворенным. В глазах уже не было страха. Она видела перед собой Кибальчича…
Его бледное лицо с черной густой бородой и карими, спокойными, умными глазами смотрело из мрака былого. Он как бы говорил: «Каждый человек должен честно исполнить свой долг. Я и мои товарищи казнили тирана и за это заплатили жизнью. Наши последователи пытались казнить второго деспота, но их постигла неудача… Ты должна вырастить и воспитать своего сына, чтоб он встал в ряды борцов за свободу и счастье народа».
Лиза взглянула на мужа, давно выпившего свой чай и нервно мнущего в руках салфетку.
«Бедный Сережа. Он боится не за себя, а за нас с Коленькой. Но мы не сдадимся…»
Циолковский, продолжая чувствовать неловкость, допил свой чай и поднялся:
– Друзья, простите меня, что принес вам это горькое известие. Поверьте, сердце мое распахнуто для вас. Что бы ни случилось, мы с Варенькой – ваши верные друзья до гроба. Мы сделаем для вас все, что сможем.
Стрешнев поднялся и обнял друга:
– Спасибо, Константин Эдуардович. Спасибо! В эти дни нам особенно дорога и ваша дружба и ваше участие.
Циолковский поцеловал Лизе руку и, склонив голову, удалился. У него было такое ощущение, что он прощается со Стрешневым навсегда.
3
Циолковский в душе восхищался подвигом Гриневицкого, казнившего Александра II шесть лет назад, и теперь с гордостью думал о смельчаках, отважившихся вступить в смертельную схватку с новым деспотом, охраняемым тысячами явных и тайных жандармов. Поэтому, когда над Стрешневым нависла новая беда, Циолковский стал чаще бывать у друзей, стараясь их ободрить, хотя знал, что это может повредить его репутации.
Власти на этот раз всячески пытались приглушить слухи о покушении на царя. Никаких подробностей газеты не сообщали. В училище посудачили и утихли.
Циолковский постепенно успокоился и опять начал работать над аэростатом. Опыт с моделями помог ему осмыслить основные конструктивные принципы своего аэростата, и сейчас он дорабатывал свой теоретический труд «Аэростат металлический, управляемый».
Он так увлекся работой, что даже не читал газет. Поэтому не знал о казни в Шлиссельбургской крепости пятерых террористов, покушавшихся на Александра III.
Совсем другое происходило в семье Стрешневых. 15 мая Лиза купила на почте «Правительственный вестник», где отыскала следующее сообщение: «Приговор Особого Присутствия Правительствующего Сената о смертной казни через повешение над осужденными Генераловым, Андреюшкиным, Осиповым, Шевыревым, Ульяновым приведен в исполнение 8-го сего мая 1887 года».
Двумя неделями позже заезжая модистка принесла Лизе «Журнал мод», который был обвернут французской газетой. Из этой газеты Стрешневы узнали, что казненные были студентами Петербургского университета. Пахомию Андреюшкину и Александру Ульянову едва исполнилось двадцать лет; Василию Генералову было двадцать два года, Петру Шевыреву и Василию Осипанову по двадцать шесть.
Газета отмечала, что на следствии и суде террористы вели себя отважно. Они подтвердили, что были членами партии «Народная воля» и ставили своей целью убийство Александра III, так как не видели другого выхода для избавления России от бесправия и произвола…
– Да, – вздохнул Стрешнев, – мы ничего не ведаем. Нам остается только ждать…
4
Май стоял теплый, солнечный, а в первых числах июня задули северные ветры, начались дожди.
Так как занятия в училище давно окончились, Стрешнев сидел дома. Однообразные, тревожные разговоры домашних и заунывный шум дождя усиливали и без того тяжелое настроение. Томила, угнетала неизвестность. Ведь скоро год, как было послано прошение министру внутренних дел, а до сих пор – никакого ответа. Стрешнев нервно ходил по комнате, до боли сжимая пальцы: «Пусть новая ссылка, но только бы не это мучительное ожидание…»
Раздался звонок. Кто-то несколько раз дернул внизу за ручку.
Лиза приподнялась над книгой.
– Это чужие! Уж не от исправника ли? – с испугом спросила она.
– Не волнуйся, Лизок. Тебе нельзя волноваться… Я думаю: что бы ни случилось – все к лучшему. Так надоело ждать.
Хлопнула дверь, и в передней послышался спокойный голос нянюшки:
– Дома, дома, проходите, пожалуйста.
В дверях появился взволнованный, с зонтом в руках Циолковский.
– Извините меня, друзья, прибежал поделиться нежданной новостью – вызывают в Москву. Надо ехать незамедлительно.
– Присаживайтесь, Константин Эдуардович, присаживайтесь, – пожимая ему руку, обрадованно заговорил Стрешнев. – По какому же делу вас?
– Помните, я говорил вам о визите Голубицкого. Видать, он сдержал обещание. Приглашают в Московское общество любителей естествознания. Предлагают выступить с сообщением о цельнометаллическом аэростате… Просят приехать срочно, так как в конце июня рекомендовавший меня профессор Столетов должен отбыть за границу.
– Это чудесно, дорогой друг, я очень рад за вас.
– Это замечательно! – воскликнула Лиза. – Наконец-то вам предоставляется возможность заявить о своих трудах публично.
– Заманчиво, а все же боюсь, друзья, – сбивчиво продолжал Циолковский. – Ведь тут соберутся многие ученые. Как же я, почти глухой, буду им докладывать?
– Но другого случая может не быть, – сказала Лиза. – А вы говорили, что готовы защищать свой проект где угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Циолковский чувствовал себя виноватым, что принес это тяжелое известие. Он снимал и протирал очки, стараясь сказать что-то успокоительное, обнадеживающее, но ничего не мог придумать…
Лиза молча мешала витой ложечкой остывающий чай. Ее лицо стало сосредоточенным и одухотворенным. В глазах уже не было страха. Она видела перед собой Кибальчича…
Его бледное лицо с черной густой бородой и карими, спокойными, умными глазами смотрело из мрака былого. Он как бы говорил: «Каждый человек должен честно исполнить свой долг. Я и мои товарищи казнили тирана и за это заплатили жизнью. Наши последователи пытались казнить второго деспота, но их постигла неудача… Ты должна вырастить и воспитать своего сына, чтоб он встал в ряды борцов за свободу и счастье народа».
Лиза взглянула на мужа, давно выпившего свой чай и нервно мнущего в руках салфетку.
«Бедный Сережа. Он боится не за себя, а за нас с Коленькой. Но мы не сдадимся…»
Циолковский, продолжая чувствовать неловкость, допил свой чай и поднялся:
– Друзья, простите меня, что принес вам это горькое известие. Поверьте, сердце мое распахнуто для вас. Что бы ни случилось, мы с Варенькой – ваши верные друзья до гроба. Мы сделаем для вас все, что сможем.
Стрешнев поднялся и обнял друга:
– Спасибо, Константин Эдуардович. Спасибо! В эти дни нам особенно дорога и ваша дружба и ваше участие.
Циолковский поцеловал Лизе руку и, склонив голову, удалился. У него было такое ощущение, что он прощается со Стрешневым навсегда.
3
Циолковский в душе восхищался подвигом Гриневицкого, казнившего Александра II шесть лет назад, и теперь с гордостью думал о смельчаках, отважившихся вступить в смертельную схватку с новым деспотом, охраняемым тысячами явных и тайных жандармов. Поэтому, когда над Стрешневым нависла новая беда, Циолковский стал чаще бывать у друзей, стараясь их ободрить, хотя знал, что это может повредить его репутации.
Власти на этот раз всячески пытались приглушить слухи о покушении на царя. Никаких подробностей газеты не сообщали. В училище посудачили и утихли.
Циолковский постепенно успокоился и опять начал работать над аэростатом. Опыт с моделями помог ему осмыслить основные конструктивные принципы своего аэростата, и сейчас он дорабатывал свой теоретический труд «Аэростат металлический, управляемый».
Он так увлекся работой, что даже не читал газет. Поэтому не знал о казни в Шлиссельбургской крепости пятерых террористов, покушавшихся на Александра III.
Совсем другое происходило в семье Стрешневых. 15 мая Лиза купила на почте «Правительственный вестник», где отыскала следующее сообщение: «Приговор Особого Присутствия Правительствующего Сената о смертной казни через повешение над осужденными Генераловым, Андреюшкиным, Осиповым, Шевыревым, Ульяновым приведен в исполнение 8-го сего мая 1887 года».
Двумя неделями позже заезжая модистка принесла Лизе «Журнал мод», который был обвернут французской газетой. Из этой газеты Стрешневы узнали, что казненные были студентами Петербургского университета. Пахомию Андреюшкину и Александру Ульянову едва исполнилось двадцать лет; Василию Генералову было двадцать два года, Петру Шевыреву и Василию Осипанову по двадцать шесть.
Газета отмечала, что на следствии и суде террористы вели себя отважно. Они подтвердили, что были членами партии «Народная воля» и ставили своей целью убийство Александра III, так как не видели другого выхода для избавления России от бесправия и произвола…
– Да, – вздохнул Стрешнев, – мы ничего не ведаем. Нам остается только ждать…
4
Май стоял теплый, солнечный, а в первых числах июня задули северные ветры, начались дожди.
Так как занятия в училище давно окончились, Стрешнев сидел дома. Однообразные, тревожные разговоры домашних и заунывный шум дождя усиливали и без того тяжелое настроение. Томила, угнетала неизвестность. Ведь скоро год, как было послано прошение министру внутренних дел, а до сих пор – никакого ответа. Стрешнев нервно ходил по комнате, до боли сжимая пальцы: «Пусть новая ссылка, но только бы не это мучительное ожидание…»
Раздался звонок. Кто-то несколько раз дернул внизу за ручку.
Лиза приподнялась над книгой.
– Это чужие! Уж не от исправника ли? – с испугом спросила она.
– Не волнуйся, Лизок. Тебе нельзя волноваться… Я думаю: что бы ни случилось – все к лучшему. Так надоело ждать.
Хлопнула дверь, и в передней послышался спокойный голос нянюшки:
– Дома, дома, проходите, пожалуйста.
В дверях появился взволнованный, с зонтом в руках Циолковский.
– Извините меня, друзья, прибежал поделиться нежданной новостью – вызывают в Москву. Надо ехать незамедлительно.
– Присаживайтесь, Константин Эдуардович, присаживайтесь, – пожимая ему руку, обрадованно заговорил Стрешнев. – По какому же делу вас?
– Помните, я говорил вам о визите Голубицкого. Видать, он сдержал обещание. Приглашают в Московское общество любителей естествознания. Предлагают выступить с сообщением о цельнометаллическом аэростате… Просят приехать срочно, так как в конце июня рекомендовавший меня профессор Столетов должен отбыть за границу.
– Это чудесно, дорогой друг, я очень рад за вас.
– Это замечательно! – воскликнула Лиза. – Наконец-то вам предоставляется возможность заявить о своих трудах публично.
– Заманчиво, а все же боюсь, друзья, – сбивчиво продолжал Циолковский. – Ведь тут соберутся многие ученые. Как же я, почти глухой, буду им докладывать?
– Но другого случая может не быть, – сказала Лиза. – А вы говорили, что готовы защищать свой проект где угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199