ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Как и в прошлый раз, я выражаю сомнение, что технически возможно путем простой клепки металлических листов сделать газонепроницаемые швы.
Вызывает сомнение и скорость – сорок верст в час, которую, по расчетам Циолковского, может достичь аэростат. И, наконец, самое главное – я сомневаюсь, что аэростат даже из гофрированных металлических листов с одними кольцевыми шпангоутами, сможет противостоять силе ветра. Его корпус безусловно подвергнется деформации. Каркас аэростата не может быть жестким и устойчивым без прочных продольных стрингеров.
– Пожалуй, профессор прав, – зашептал рыжебородый генерал Кованько своему коллеге по Воздухоплавательному парку, полковнику Поморцеву. – У Шварца предусмотрены стрингеры.
Федоров в это время закончил свою речь, и председательствующий обратился к Поморцеву:
– Вы, Михаил Михайлович, кажется, хотите что-то сказать?
– Да, господа, если позволите, я скажу, – поднялся Поморцев, поправляя очки. – Правда, я не совсем готов к выступлению, так как не успел закончить проверку расчетов господина Циолковского. Но уже то, что мною сделано, дает основание к серьезным сомнениям… Я последнее время занимаюсь расчетами сопротивляемости аэростатов воздушной среде. Мои расчеты показывают, что аэростаты средних размеров не могут преодолеть силу встречных воздушных потоков, а потому и постройка их совершенно нецелесообразна.
– Н-да, – протянул председательствующий. – Если такой математик, знаток и практик воздушных полетов на аэростатах, как Михаил Михайлович Поморцев, считает это дело нереальным – спорить весьма трудно. Все же, господа, желательно знать, есть ли другие мнения? Мы должны обсудить проект всесторонне. Вы желаете, ваше превосходительство? – обратился он к рыжебородому генералу Кованько.
– Нет, я не тово… Я напротив. Я, собственно, – сказал генерал, – должен заявить здесь, что господин Циолковский недостаточно осведомлен о существующих бензиновых двигателях. Двигателей такой мощности, которую он запроектировал для своего дирижабля, пока что не существует. Вызывает сомнение и изменения объема дирижабля, посредством стягивания канатами – этот способ весьма примитивен и ненадежен… Да-с, ненадежен… И хотя мы в прошлый раз весьма поощрительно отнеслись к господину Циолковскому, отдав дань уважения его трудолюбию и талантливости, я все же должен заявить здесь, что аэростаты – вчерашний день воздухоплаванья. Да-с! Мы должны стремиться к созданию аппаратов тяжелее воздуха и всемерно поддерживать ученых и изобретателей, работающих в этом направлении. Да-с!..
Кованько, тяжело дыша, грузно сел на свое место.
Сидящий в кресле у стены усатый подполковник поднялся, достал блестящий портсигар и вышел.
– Кто еще желает сказать, господа? – спросил председатель.
Все молчали.
– Господа, книга была разослана всем членам Седьмого отдела, – заговорил председатель, вставая и ощупью застегивая золотую пуговицу на вицмундире. – Времени было предостаточно… Кто желает высказаться в защиту проекта господина Циолковского?
В зале послышалось лишь глухое покашливание.
Председатель достал батистовый платок и отер вспотевший лоб:
– Господа, хотя и нет положительных высказываний, я должен поставить вопрос на голосование. Кто за то, чтобы проект господина Циолковского о цельнометаллическом, управляемом аэростате одобрить? Так… никого… Кто против? Так-с… Кто воздержался? Раз, два… четыре. Значит, вопрос решен, господа. Объявляю перерыв…
Высокие ореховые двери, отделанные светлой бронзой, распахнулись, и члены Седьмого отдела не спеша стали выходить в просторный беломраморный вестибюль.
Куривший у колонны усатый подполковник Громов, что приезжал в Калугу к Стрешневым, увидев задумчивого и грузно шагавшего Поморцева, подошел к нему:
– Ну, что, Михайло Михайлович? Чем кончилось?
– Решили оставить без последствий.
– Но ведь проект Циолковского ничуть не хуже проекта Шварца. Он даже предпочтительнее, так как Циолковский предусмотрел изменение объема аэростата.
– Возможно… – уклончиво ответил Поморцев.
– Михайло Михайлович, а ведь дирижабль Шварца уже начинают строить! Сегодня на шести подводах привезли алюминиевые листы и полосы прокатного алюминия.
– Я считаю, что это несостоятельная затея и она окончится крахом.
– Тогда, может быть, стоит протестовать? Добиваться в министерстве рассмотрения проекта Циолковского?
Поморцев остановился и удивленно посмотрел на Громова сквозь очки:
– Батенька мой, да ведь приказ подписал сам Ванновский! Министр! Генерал-адъютант! Любимец государя! Тут и мы и Техническое общество совершенно бессильны…
Глава десятая
1
Это известие обрушилось, как снежная лавина, смяло, придавило к земле. Циолковский несколько дней пролежал в постели и поднялся с головной болью, вялый, изможденный, словно только что перенес тяжелую, изнурительную болезнь. Лицо его осунулось, глаза запали, походка сделалась зыбкой, нетвердой, и весь мир рисовался ему словно в тумане.
Но надо было жить, зарабатывать на хлеб, и он снова стал ходить в училище, давать уроки…
Домой плелся совершенно разбитым.
Именно таким его и увидела на улице Лиза Стрешнева, увидела и не узнала. Лишь когда Циолковский прошел мимо, горбясь и опираясь на палку, Лиза всмотрелась и замерла.
«Что же делать: догнать? остановить? Вдруг нужно помочь?.. А может, он сделал вид, что не узнал меня? Может, не хотел, чтоб я видела его в таком положении? Ведь он горд и самолюбив…»
Лиза заспешила домой, чтоб посоветоваться с мужем.
Стрешнев уже вернулся из гимназии и, дожидаясь, пока позовут к обеду, просматривал свежую «Ниву».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Вызывает сомнение и скорость – сорок верст в час, которую, по расчетам Циолковского, может достичь аэростат. И, наконец, самое главное – я сомневаюсь, что аэростат даже из гофрированных металлических листов с одними кольцевыми шпангоутами, сможет противостоять силе ветра. Его корпус безусловно подвергнется деформации. Каркас аэростата не может быть жестким и устойчивым без прочных продольных стрингеров.
– Пожалуй, профессор прав, – зашептал рыжебородый генерал Кованько своему коллеге по Воздухоплавательному парку, полковнику Поморцеву. – У Шварца предусмотрены стрингеры.
Федоров в это время закончил свою речь, и председательствующий обратился к Поморцеву:
– Вы, Михаил Михайлович, кажется, хотите что-то сказать?
– Да, господа, если позволите, я скажу, – поднялся Поморцев, поправляя очки. – Правда, я не совсем готов к выступлению, так как не успел закончить проверку расчетов господина Циолковского. Но уже то, что мною сделано, дает основание к серьезным сомнениям… Я последнее время занимаюсь расчетами сопротивляемости аэростатов воздушной среде. Мои расчеты показывают, что аэростаты средних размеров не могут преодолеть силу встречных воздушных потоков, а потому и постройка их совершенно нецелесообразна.
– Н-да, – протянул председательствующий. – Если такой математик, знаток и практик воздушных полетов на аэростатах, как Михаил Михайлович Поморцев, считает это дело нереальным – спорить весьма трудно. Все же, господа, желательно знать, есть ли другие мнения? Мы должны обсудить проект всесторонне. Вы желаете, ваше превосходительство? – обратился он к рыжебородому генералу Кованько.
– Нет, я не тово… Я напротив. Я, собственно, – сказал генерал, – должен заявить здесь, что господин Циолковский недостаточно осведомлен о существующих бензиновых двигателях. Двигателей такой мощности, которую он запроектировал для своего дирижабля, пока что не существует. Вызывает сомнение и изменения объема дирижабля, посредством стягивания канатами – этот способ весьма примитивен и ненадежен… Да-с, ненадежен… И хотя мы в прошлый раз весьма поощрительно отнеслись к господину Циолковскому, отдав дань уважения его трудолюбию и талантливости, я все же должен заявить здесь, что аэростаты – вчерашний день воздухоплаванья. Да-с! Мы должны стремиться к созданию аппаратов тяжелее воздуха и всемерно поддерживать ученых и изобретателей, работающих в этом направлении. Да-с!..
Кованько, тяжело дыша, грузно сел на свое место.
Сидящий в кресле у стены усатый подполковник поднялся, достал блестящий портсигар и вышел.
– Кто еще желает сказать, господа? – спросил председатель.
Все молчали.
– Господа, книга была разослана всем членам Седьмого отдела, – заговорил председатель, вставая и ощупью застегивая золотую пуговицу на вицмундире. – Времени было предостаточно… Кто желает высказаться в защиту проекта господина Циолковского?
В зале послышалось лишь глухое покашливание.
Председатель достал батистовый платок и отер вспотевший лоб:
– Господа, хотя и нет положительных высказываний, я должен поставить вопрос на голосование. Кто за то, чтобы проект господина Циолковского о цельнометаллическом, управляемом аэростате одобрить? Так… никого… Кто против? Так-с… Кто воздержался? Раз, два… четыре. Значит, вопрос решен, господа. Объявляю перерыв…
Высокие ореховые двери, отделанные светлой бронзой, распахнулись, и члены Седьмого отдела не спеша стали выходить в просторный беломраморный вестибюль.
Куривший у колонны усатый подполковник Громов, что приезжал в Калугу к Стрешневым, увидев задумчивого и грузно шагавшего Поморцева, подошел к нему:
– Ну, что, Михайло Михайлович? Чем кончилось?
– Решили оставить без последствий.
– Но ведь проект Циолковского ничуть не хуже проекта Шварца. Он даже предпочтительнее, так как Циолковский предусмотрел изменение объема аэростата.
– Возможно… – уклончиво ответил Поморцев.
– Михайло Михайлович, а ведь дирижабль Шварца уже начинают строить! Сегодня на шести подводах привезли алюминиевые листы и полосы прокатного алюминия.
– Я считаю, что это несостоятельная затея и она окончится крахом.
– Тогда, может быть, стоит протестовать? Добиваться в министерстве рассмотрения проекта Циолковского?
Поморцев остановился и удивленно посмотрел на Громова сквозь очки:
– Батенька мой, да ведь приказ подписал сам Ванновский! Министр! Генерал-адъютант! Любимец государя! Тут и мы и Техническое общество совершенно бессильны…
Глава десятая
1
Это известие обрушилось, как снежная лавина, смяло, придавило к земле. Циолковский несколько дней пролежал в постели и поднялся с головной болью, вялый, изможденный, словно только что перенес тяжелую, изнурительную болезнь. Лицо его осунулось, глаза запали, походка сделалась зыбкой, нетвердой, и весь мир рисовался ему словно в тумане.
Но надо было жить, зарабатывать на хлеб, и он снова стал ходить в училище, давать уроки…
Домой плелся совершенно разбитым.
Именно таким его и увидела на улице Лиза Стрешнева, увидела и не узнала. Лишь когда Циолковский прошел мимо, горбясь и опираясь на палку, Лиза всмотрелась и замерла.
«Что же делать: догнать? остановить? Вдруг нужно помочь?.. А может, он сделал вид, что не узнал меня? Может, не хотел, чтоб я видела его в таком положении? Ведь он горд и самолюбив…»
Лиза заспешила домой, чтоб посоветоваться с мужем.
Стрешнев уже вернулся из гимназии и, дожидаясь, пока позовут к обеду, просматривал свежую «Ниву».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199