Там он еже­ве­чер­не встре­чал ва­та­гу мо­ло­дых ре­бят од­них с ним вку­сов: это бы­ли и под­мас­те­рья, и раз­ные без­дель­ни­ки, и па­тен­то­ван­ные ло­ды­ри, на­стоя­щие пар­ни квар­та­ла, гру­бия­ны из гру­бия­нов, спе­цы по вся­ким «мо­шен­ст­вам». Гля­нув ук­рад­кой в сто­ро­ну Эло­ди, Жан от­ве­тил:
— Ко­неч­но, не бы­ваю. Все это хо­ро­шо, по­ка мо­лод!
Ка­фе Пьер­ро­за со­хра­ня­ло свой стиль, свои при­выч­ки, сво­их осо­бых по­се­ти­те­лей. Зна­то­ки по­ни­ма­ют, что в Па­ри­же нет двух по­хо­жих би­ст­ро. Все в них раз­ное: шум, за­па­хи, ма­не­ры за­все­гда­та­ев, все­воз­мож­ные не­уло­ви­мые де­та­ли, ха­рак­те­ры хо­зя­ев… У Пьер­ро­за бы­ва­ли тол­стые тор­гов­ки-зе­лен­щи­цы, в сво­их чер­ных плис­си­ро­ван­ных юб­ках и ат­лас­ных бле­стя­щих коф­точ­ках, об­тя­ги­ваю­щих пол­ную грудь, по­хо­жие на пе­ви­цу Фре­эль, за­ко­ре­не­лые пья­ни­цы, с но­са­ми, как баг­ро­вая све­то­вая рек­ла­ма, сю­да при­хо­ди­ли с ков­ри­ка­ми для про­да­жи ара­бы в фес­ках, ма­ля­ры, ба­си­стые и писк­ля­вые, в бе­лых блу­зах, крас­но­мор­дые мяс­ни­ки в пе­ред­ни­ках, за­ля­пан­ных кро­вью, ме­ха­ни­ки в спе­цов­ках, ра­бо­чие-га­зов­щи­ки в сво­ей фор­ме — все они про­из­во­ди­ли тут ад­ский шум, к ко­то­ро­му при­сое­ди­нял­ся лязг от ме­ха­ни­че­ских биль­яр­дов. За­па­хи ко­фе со слив­ка­ми, крас­но­го ви­на, ро­ма и пи­ва, клу­бы па­ра от при­сви­сты­ваю­щих ко­фе­ва­рок, звон ста­кан­чи­ков и ча­шек, гал­деж, жар­гон­ные и про­сто­на­род­ные сло­веч­ки, про­вин­ци­аль­ный та­нец «жа­ва» и визг­ли­вые пе­сен­ки в ма­не­ре пе­ви­цы Да­миа или Бер­ты Силь­ва, ис­пол­нен­ные дре­без­жа­щим кон­траль­то с под­черк­ну­той виб­ра­ци­ей го­ло­са, — все тут бла­го­при­ят­ст­во­ва­ло соз­да­нию ат­мо­сфе­ры че­ло­ве­че­ской те­п­ло­ты, сво­бо­де по­ве­де­ния, от­кро­вен­ным вы­ска­зы­ва­ни­ям пе­ред со­брав­ши­ми­ся. Хо­зя­ин, ро­дом из Са­войи, уст­раи­вал здесь гран­ди­оз­ные бит­вы на биль­яр­де, сра­же­ния в бе­лот, в «ду­ра­ка», в «свои ко­зы­ри», рас­тя­ги­вая эти ба­та­лии на мно­гие ве­че­ра и вы­да­вая в на­гра­ду по­бе­ди­те­лю жир­но­го, хо­ро­шо ощи­пан­но­го ка­п­лу­на, у ко­то­ро­го в ка­че­ст­ве де­ко­ра­тив­но­го эле­мен­та ос­тав­ля­лось в гуз­ке не­сколь­ко длин­ных перь­ев. Ме­ст­ные ост­ря­ки ра­ди сме­ха ок­ре­щи­ва­ли этих птиц из­вест­ны­ми в эс­т­рад­ном ми­ре име­на­ми — «Мис­тин­гет», «Се­силь Со­рель», «Жо­зе­фи­на Бек­кер». На окон­ных стек­лах Пьер­роз вы­во­дил ме­лом: Здесь мож­но по­охо­тить­ся на цы­п­лен­ка! Та­кие тра­ди­ци­он­ные на Мон­мар­тре со­стя­за­ния бы­ли в чес­ти имен­но тут, и счи­та­лось по­чет­ным, ес­ли имя кли­ен­та зна­чи­лось на боль­шой гри­фель­ной дос­ке сре­ди имен лау­реа­тов.
Од­на­ко Оли­вье, спро­сив Жа­на на­счет Пьер­ро­за, имел в ви­ду еще од­но удо­воль­ст­вие, ко­то­рое в его пред­став­ле­нии бы­ло свя­за­но с би­ст­ро. Ко­гда Вир­жи­ни бы­ла жи­ва, то ино­гда в вос­крес­ные ут­ра Жан, по­дой­дя к га­лан­те­рей­ной ла­воч­ке, сви­стом вы­зы­вал сво­его ма­лень­ко­го ку­зе­на на ули­цу, и тот вы­бе­гал с кус­ком мы­ла и мах­ро­вым по­ло­тен­цем. Жан уво­дил маль­чи­ка в го­род­ской бас­сейн на ули­цу Ами­ро. На­до бы­ло спе­шить, так как ту­да на­би­ва­лась уй­ма лю­дей и по­сле вось­ми уже при­хо­ди­лось по­дол­гу ждать, по­ка ос­во­бо­дит­ся ка­бин­ка. Кас­сир­ша вы­да­ва­ла на­про­кат хол­що­вые с мар­кой за­ве­де­ния плав­ки, ко­то­рые ве­ре­воч­кой за­вя­зы­ва­лись на бед­рах. Жан и Оли­вье под­ни­ма­лись к ярус­ным га­ле­ре­ям, воз­вы­шаю­щим­ся од­на над дру­гой во­круг бас­сей­на, то­ро­п­ли­во бе­жа­ли за слу­жа­щим в май­ке и бе­лых брю­ках, ко­то­рый, чтоб опо­знать их при воз­вра­ще­нии, за­пи­сы­вал их ини­циа­лы ме­лом на чер­ной до­щеч­ке, при­би­той с внут­рен­ней сто­ро­ны две­ри.
Жан на­ка­зы­вал Оли­вье: «Смот­ри, за­пом­ни но­мер ка­би­ны!» Ре­бе­нок, чув­ст­вуя свою ве­ли­кую от­вет­ст­вен­ность, во вре­мя ку­па­нья то и де­ло по­вто­рял про се­бя но­мер. Вот по­че­му дни этой вос­крес­ной ра­до­сти за­пе­чат­ле­ны в его па­мя­ти под но­ме­ра­ми ка­бин — № 83, № 117, № 22…
По­сле гон­ки «а кто пер­вый раз­де­нет­ся» и те­п­ло­го ду­ша с мы­лом они ока­ты­ва­лись та­кой хо­лод­ню­щей стру­ей, что хоть кри­ком кри­чи, на­прав­ля­лись к го­лу­бо­ва­той, пах­ну­щей хло­ром во­де и ос­то­рож­ны­ми шаж­ка­ми на­чи­на­ли спус­кать­ся по сту­пень­кам в зыб­кую во­дя­ную тол­щу. Бас­сейн для Оли­вье был ра­до­стью не толь­ко из-за удо­воль­ст­вия пле­скать­ся на мел­ко­во­дье до той опас­ной чер­ты, где уже не дос­та­нешь дна, не толь­ко из-за то­го, что здесь Жан учил его пла­вать, под­дер­жи­вая од­ной ла­до­нью под под­бо­ро­док, а дру­гой под жи­вот, и да­же не толь­ко из-за то­го, что маль­чи­ку пра­ви­лось ны­рять с го­ло­вой в во­ду, за­жав ноз­д­ри, а по­том, вы­ныр­нув, фыр­кать и со­петь, как тю­лень, — по бы­ла еще ты­ся­ча бес­ко­неч­ных ра­до­стей, свя­зан­ных с ощу­ще­ни­ем, что за­бо­ты ис­чез­ли и те­ло бла­жен­ст­ву­ет, а во­круг на­стоя­щая во­дя­ная фее­рия, хлю­па­нье взби­той в пе­ну во­ды, гул­кие вспле­ски ны­ряль­щи­ков, рас­ка­ти­сто от­ра­жае­мые пли­точ­ны­ми стен­ка­ми и за­стек­лен­ной кры­шей, пе­сен­ки, до­но­ся­щие­ся из ду­ше­вых ка­би­нок, со­ве­ты тре­не­ров, ру­ко­во­дя­щих свои­ми уче­ни­ка­ми, слов­но ко­раб­ли­ка­ми, на­прав­ляе­мы­ми длин­ным шес­том, сви­ст­ки в ад­рес по­те­ряв­ших вся­кий ра­зум озор­ни­ков, визг дев­чо­нок, ко­то­рым бро­са­ли в ли­цо при­горш­ни во­ды… На­зва­ния спо­со­бов пла­ва­ния — кроль, брасс, бат­тер­фляй, ин­дий­ский, «дос­кой», япон­ский што­пор и са­жен­ка­ми — яв­ля­ли со­бой це­лую про­грам­му:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108