— Ах! Эти дев­ки… — пре­неб­ре­жи­тель­но про­тя­нул Лу­лу.
По­том по­до­шел Кап­де­вер, блед­ный, с по­вяз­кой на ру­ке.
— Ре­бя­та, я ра­нен, у ме­ня бу­дет шрам!
Он со мно­ги­ми де­та­ля­ми рас­ска­зал о сво­ей не­при­ят­но­сти: нес в ру­ке бу­тыл­ку с ук­су­сом и упал с ле­ст­ни­цы. Ка­ж­дый из ре­бят то­же за­хо­тел по­хва­лить­ся чем-ни­будь эта­ким. Оли­вье по­ка­зал ма­лень­кий ру­бец на верх­ней гу­бе, а Лу­лу — сло­ман­ный зуб. Кап­де­вер воз­ра­зил:
— Это так, но я упал в об­мо­рок. Со­всем вро­де умер!
— Да, это вер­но! — под­твер­дил Лу­лу. — Но у ме­ня еще ху­же!
Он ра­зул­ся и за­дви­гал паль­ца­ми у них пе­ред но­сом. Де­ти на­кло­ни­лись по­смот­реть.
— Что с тво­ей ла­поч­кой? — спро­сил Оли­вье.
— А вы не ви­ди­те?
Они сно­ва на­гну­лись, чтоб еще вни­ма­тель­ней ос­мот­реть его строй­ную маль­чи­ше­скую но­гу, весь­ма обыч­ную, толь­ко не­мно­го гряз­ную у ло­ды­жек, и все же не по­ня­ли, в чем де­ло. Лу­лу, до­воль­ный тем, что за­ста­вил их на­прас­но ис­кать, зая­вил на­ста­ви­тель­ным то­ном:
— У ме­ня на но­ге пять паль­цев, ре­бя­та!
Ду­ра­лей Кап­де­вер не на­шел ни­че­го луч­ше­го, как ска­зать, что так ведь у всех лю­дей, но Оли­вье от­ве­тил:
— Что за иди­от­ские шут­ки!
Не­из­вест­но по­че­му Лу­лу тут же при­со­во­ку­пил: «А Прин­цес­са по­ло­жи­ла свою жвач­ку на край роя­ля», — но это толь­ко вы­зва­ло смех.
Ве­се­лье ста­ло еще бо­лее бур­ным, ко­гда де­ти уви­де­ли, что идет Ри­ри, рас­то­пы­рив паль­цы, со­всем как жен­щи­на, ожи­даю­щая, по­ка у нее вы­со­хнет лак на ног­тях. Он объ­яс­нил, что ма­ма вы­ма­за­ла ому паль­цы гор­чи­цей, чтоб он боль­ше не грыз ног­ти.
— Сло­пай гор­чи­цу и про­дол­жай! — ска­зал Лу­лу.
— От нее в но­су щи­плет!
— Обо­ж­ди, мы сей­час по­ка­жем. Ка­ж­дый раз по­нем­нож­ку сли­зы­вай коп­чи­ком язы­ка…
У при­лав­ка «Транс­ат­лан­ти­ка » сто­ял Гас­ту­не и ком­мен­ти­ро­вал суд над Гор­гу­ло­вым, убий­цей пре­зи­ден­та Ду­ме­ра. Он сло­жил га­зе­ту, из ко­то­рой за­им­ст­во­вал свои до­во­ды, и, при­ло­жив­шись к ча­шеч­ке ко­фе с ли­ке­ром, вдох­но­вил­ся еще од­ним сю­же­том:
— По­ду­мать толь­ко, бра­зиль­цы хме­ле­ют от ко­фе!
— Не­бось, хо­ро­шо пах­нет! — ска­зал ка­кой-то пьян­чу­га, по­тя­ги­вая бе­лое ви­но.
— Они еще то­пят им па­ро­во­зы! И да­же в мо­ре вы­бра­сы­ва­ют!
— К сча­стью, па­па­ша Маг­лу­ар не вы­ли­ва­ет в ко­ло­дец свой «каль­ва­дос»! — ска­зал Эр­нест, под­бав­ляя со­лид­ную пор­цию спирт­но­го в ко­фей­ную ча­шеч­ку.
Во­шла ма­дам Па­па, про­во­див­шая сво­его во­ен­но­го вну­ка на Вос­точ­ный во­кзал и, не при­са­жи­ва­ясь, с хо­ду ска­за­ла:
— Один «рас­пай»!
На ули­це ка­кой-то ста­ри­чок, гля­дя вверх, на­пе­вал «Иди сю­да, ми­лаш­ка », и до­мо­хо­зяй­ки бро­са­ли ему из окон мо­нет­ки, за­вер­ну­тые в кло­чок га­зет­ной бу­ма­ги. Но ко­гда они при­ме­ти­ли, что ста­ри­чок пьян, то при­ня­лись бра­нить его и кри­чать, чтоб он от­пра­вил­ся «про­спать свой хмель» в дру­гом мес­те. Де­ти бро­си­лись на по­ис­ки мо­не­ток, за­стряв­ших в рас­ще­ли­нах мос­то­вой и, со­брав их, да­ли ста­ри­ку, а он важ­но по­бла­го­да­рил их. Ма­ма­ша Гро­ма­ляр уже ус­пе­ла обоз­вать его ал­ка­шом; ста­рик сде­лал не­при­стой­ный жест и по­вто­рял его пе­ред все­ми жен­щи­на­ми, сто­яв­ши­ми у окон, а ре­бя­тиш­ки за­бав­ля­лись и под­ра­жа­ли ему.
— Я ско­ро в де­рев­ню по­еду! — ра­до­ст­но воз­вес­тил Лу­лу.
— И я то­же. Тра-ля-ля! — за­пел Кап­де­вер.
Они при­ня­лись под­ра­жать мы­ча­нию ко­ров, блея­нию овец, кря­ка­нью уток, ку­дах­та­нью кур. По всей ули­це слы­ша­лось: ме-е-е, бе-е-е, кря-кря-кря и ку­да-дах-тах-тах . Па­па­ша Гро­ма­ляр, кру­тив­ший свою тон­кую па­пи­ро­ску, за­вор­чал:
— Очу­ме­ли они, что ли, черт возь­ми, эти пар­шив­цы!
Не со­мне­ва­ясь, что он по­па­дет в са­мую точ­ку, Гас­ту­не за­во­пил:
— А ну за­ткни­тесь!
И Люсь­ен, ко­то­рый шел ми­мо с боль­шим ра­дио­при­ем­ни­ком на пле­че, за­сме­ял­ся.
*
Га­зе­та «Пти па­ризь­ен » про­во­ди­ла ро­зы­грыш Зо­ло­то­го куб­ка по спор­тив­ной ходь­бе. Оли­вье, Лу­лу и Кап­де­вер, взяв с со­бой вед­ро во­ды и боль­шую губ­ку, при­строи­лись на пу­ти сле­до­ва­ния со­брав­ших­ся из раз­ных про­вин­ций Фран­ции спорт­сме­нов с уди­ви­тель­но мус­ку­ли­сты­ми но­га­ми. Маль­чи­ки пред­ла­га­ли про­хо­дя­щим ми­мо уча­ст­ни­кам со­рев­но­ва­ния губ­ку, про­пи­тан­ную во­дой, и те на хо­ду вы­жи­ма­ли ее на свою взмок­шую го­ло­ву. Нуж­но бы­ло ми­нут­ку бе­жать ря­дом, чтоб вы­ру­чить об­рат­но свою губ­ку. Ре­бя­та бы­ли здесь и ко­гда под­хо­ди­ли к фи­ни­шу спорт­сме­ны из клу­ба лю­би­те­лей ходь­бы го­ро­да Нан­си, а по­том вме­сте с бо­лель­щи­ка­ми ра­до­ва­лись одер­жан­ной этим клу­бом по­бе­де.
Маль­чиш­ки бе­жа­ли сле­дом и за ко­лон­ной офи­ци­ан­тов ка­фе — те шли в сво­их бе­лых пе­ред­ни­ках, по­ка­чи­вая в ру­ках под­но­сы с бу­тыл­кой апе­ри­ти­ва и ста­кан­чи­ком, ко­то­рые по ус­ло­ви­ям со­стя­за­ний ни в ко­ем слу­чае нель­зя бы­ло уро­нить, а так­же со­про­во­ж­да­ли про­дав­цов га­зет, на­гру­жен­ных сво­им то­ва­ром. Все эти со­рев­но­ва­ния при­да­ва­ли ули­цам празд­нич­ный вид.
За­тем бла­го­да­ря сво­ей друж­бе с Прин­цес­сой Ма­до Оли­вье про­вел еще не­сколь­ко вос­хи­ти­тель­ных ве­че­ров. Прин­цес­са бы­ла сво­бод­на и по­свя­ща­ла маль­чи­ку не­ма­ло вре­ме­ни: то зва­ла его к се­бе до­мой, чтоб чем-ни­будь уго­стить, то до­ве­ря­ла ему по­гу­лять с со­бач­ка­ми, с ко­то­ры­ми он бе­гал от од­но­го га­зо­во­го фо­на­ря к дру­го­му, на­мо­тав по­во­док во­круг ру­ки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108