..
– Что ж, мне кажется, нам нужно провести небольшую кампанию, – сказала Яна.
– Мы создадим для них песни, чтобы они поняли, – откликнулась Клодах.
– Круто, – вступил в разговор Диего. – Как в старые добрые времена на Земле. Если бы у меня была гитара!..
– Что это? – поинтересовалась Банни.
– Музыкальный инструмент. Они были у всех певцов, в прежние времена исполнявших песни протеста. В банках памяти, там, в моем.., прежнем доме есть несколько прекрасных шахтерских песен.
– Жаль, что у тебя нет этого инструмента, – сказала преданная Банни.
– Мне тоже жаль. Только я все равно не знаю, как на нем играть.
– Бьюсь об заклад, ты мог бы научиться! – заявила Банни. – У тебя песни получаются лучше, чем у тех, кто всю жизнь занимался сочинительством.
– Баника, – жестко оборвала ее Клодах, – любая песня хороша, когда она передает то, что хочет сказать певец.
– Конечно, Клодах. Я знаю. Но у Диего выходит лучше. Он говорит то, что хочет сказать, и так, чтобы все это поняли. Вот и все, что я хотела сказать.
Клодах улыбнулась и лукаво подмигнула Шону и Яне:
– Тогда все в порядке, дорогая. У него и вправду хорошие песни.
Весь недолгий путь к дому Клодах они обсуждали мелкие детали того, что следует говорить в поселениях – как в тех, чьи жители поддались на посулы Компании, так и в тех, где, по уверению Клодах, на людей можно было рассчитывать.
Когда они добрались до дома Клодах, оказалось, что во дворе собрались практически все жители Килкула. Разглядывая двор, Яна осознала, что снега почему-то нет. Весь поселок казался похожим на свалку: мусор, прежде укрытый снегом, разбросанные по двору вещи, все, что было потеряно за зиму, оказались теперь на виду – не говоря уж о помете многочисленных кошек, собак и лошадей, живших рядом с людьми. Без снега крыши домов выглядели неряшливо залатанными, а стены – обветшалыми, несмотря на то, что были покрашены в веселые пастельные тона. Все и вся было заляпано и вымазано грязью.
Однако это удручающее зрелище, судя по всему, вовсе не беспокоило сейчас людей: поселенцы ввалились в дом Клодах с привычной веселостью и немедленно начали оживленно обсуждать то, что им предстояло сделать.
– Нам нужен еще один лэтчки, – говорил Эамон Интиак. – Мы должны пригласить тех, кто не понимает. Сурс будет говорить с ними, и они поймут.
– Я-то полагала, что они уже знают, – заметила Шинид Шонгили.
– Перестань, Шинид, – рассудительно проговорила ее подруга Эйслинг, – у некоторых это занимает гораздо больше времени. Их забота о повседневных мелочах не позволяет им задуматься и понять, что здесь происходит.
– Мы разойдемся, подумаем об этом и сложим песни, – сказала Клодах. – Потом мы будем говорить с другими. Шинид, ты, Шон и оба Малони должны отправиться в самые дальние поселения: вы – самые опытные путешественники среди нас.
Я хотела бы послать Фрэнка с тобой, Шинид, а молодого Диего – с Лайэмом. Яна, ты пойдешь с Шоном. Нам нужно, чтобы вы, те, кто хорошо знает Компанию, переговорили с соседями, поддавшимися на ее уговоры и обещания.
После этого люди начали расходиться. Яна тоже собралась уйти. Она устала. Ей хотелось отдохнуть, поесть, вымыться в горячем источнике и заняться любовью с Шоном (последовательность, разумеется, значения не имела). Но тут Шон положил руку ей на локоть и слегка придержал ее.
– А как же с другим полушарием, Клодах? – мягко спросил он. – Как мы свяжемся с его жителями?
– А не мог бы ты заняться этим, Шон? – вопросом на вопрос ответила Клодах.
– Конечно, мог бы, однако путешествие будет долгим, даже если я поеду очень быстро. Кроме того, я совершенно не хочу оставлять Янабу надолго, особенно в такое время.
– Что ты хочешь этим сказать, Шон? – поинтересовалась Яна. – Я только на первом месяце. Я даже и не знала бы, что беременна, если бы ты не выяснил это, установив связь с планетой. Другие женщины ведь как-то рожали до меня...
– Но не моих детей, – со значением проговорил Шон. – Если бы только моя сестра и Рурк смогли нанести дорогу на карту...
– Шинид?
– Нет, наша сестра Эйфа и ее муж, родители Банни. Они пытались нанести на карту некоторые подземные дороги планеты. Банни едва исполнилось одиннадцать месяцев...
– И Эйфа была опять беременна! – с нежностью и гордостью проговорила Клодах. – Они были недолго женаты, но девушка была настоящей Шонгили. Даже беременность ее не усмирила, а уж любопытна она была, как кошка!
– Что же произошло? – спросила Яна. Шон пожал плечами:
– Этого мы не знаем.
– Разве вы не могли это выяснить? Я имею в виду – у Сурса?
– Ты ведь общалась с планетой и знаешь, что получаемая информация, как правило, не касается столь мелких вещей. У Эйфы и Мала была теория, согласно которой некоторые из особых путей, ведущих от одной реки и озера к другим здесь, на поверхности земли, повторяются под землей, под морскими водами. Я искал, но так и не нашел их. Даже следа не нашел.
Клодах издала какой-то неопределенный звук, потом заметила:
– Должно быть, они ушли очень далеко. Дальше, чем кто-либо когда-либо заходил.
– Пешком, на нартах ли, верхом, быть может, – предположила Яна. – Однако существуют и иные способы передвижения, другие средства попасть на юг – конечно, если планета не слишком возражает против подобного вторжения. Если я смогу связаться с капитаном Грином или с тем парнем, О'Ши, может, они нас подбросят?
– Ах ты, испорченная современная женщина, – сказал Шон, целуя ее в щеку. – Как же я люблю тебя!
– Я знаю, что это не по-вашему, Шонгили, но до тех пор, пока ты не вывел птицу-мутанта, подобную сурским кошкам и лошадям, нам придется мириться с теми жалкими механическими устройствами, которые я смогу добыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105