Ее щедрой улыбке.Сравнивал ли Крамер двух сестер? Он был бы не первым, кто это делал. Целовал ли он прекрасные губы ее сестры? Нэнси, конечно, отрицала, что между ними что-то было, но Грейс умела видеть больше сказанных слов. Что, если не любовь, могло так ярко осветить Нэнси после стольких лет темноты?Она закрыла глаза и тотчас же снова их открыла. В голове все завертелось. О'Коннелл, говоривший, что любит ее, а потом рассказавший всю эту ерунду... Крамер, глядящий на нее так, словно видит насквозь, и говорящий, кем бы она могла стать, будь у нее воля. Она была слишком пьяна, чтобы постичь это. Надо уйти домой и проспаться.– Анемзи, – сказала она своему отражению.– Простите? – переспросила женщина, стоявшая у раковины рядом с ней. Очередная блондинка. Крошечный носик, высоко изогнутые брови и платье, струящееся каскадом нежных розовых лепестков (наверное, от Мадлен Вайонет).– Анемзи. Это «измена» наоборот.– Ах, милочка, об этом слове я знаю все. – Женщина пригладила свои непослушные волосы. – Я видела оба конца этого слова, и, позвольте сказать вам, ни один из них не был особенно приятным. Примите мой совет: сидите лучше дома с книгой!Когда Грейс вышла из дамской комнаты, из мужской как раз выходил Крамер.– Я хочу кое-что узнать, – сказала она.– Что?– Пойдемте со мной. Мне нужно поговорить с вами наедине!С этими словами она схватила его за руку и быстро завела за угол, затем еще за несколько углов, пока коридор не закончился двойными дверями, из которых пахло кухней.– Ну, спрашивайте! – И затем, когда она замялась: – Что дальше, Грейс?Он поднял ее лицо за подбородок и поцеловал. Этот поцелуй был продолжением взглядов, которые они бросали друг на друга, сидя за столиком. Они целовались, словно пытались вырваться из себя и пробиться друг в друга. Она прислонилась спиной к стене, опираясь на твердый физический мир, тогда как все остальное унесло Ярко-голубое Море!– Перестаньте! – Она оттолкнула его.– Почему? – Он снова склонился над ней, собираясь поцеловать. – Я не хочу останавливаться!– А как же Нэнси?– Между мной и Нэнси ничего нет!Он снова поцеловал ее, и, несмотря на угрызения совести, она обняла его за шею и крепче прижала к себе. Когда они целовались, она закрыла глаза, и перед ней предстал образ Нэнси. Нэнси в темно-зеленом платье, которое было на ней в тот вечер, когда они обедали шницелем по-венски и у нее было счастливое лицо, измазанное мукой. Грейс снова отпрянула.– Она моя сестра! Я не могу совершить по отношению к ней такое предательство!Озадаченно посмотрев на нее, Крамер покачал головой:– Мы с Нэнси друзья. Ничего больше.– Моя сестра влюблена в вас! Она влюблена в вас, Джон!Он сделал шаг назад. Потер лоб. С кухни доносились едкие запахи. Что-то горело.– Но я никогда ничего не предпринимал. Я понятия не имел, что она...– О господи! Вы или до смешного наивны, или совершенно бессердечны, и я не знаю, что хуже! – Она попыталась протиснуться мимо него, но он схватил ее за руку.– Грейс, подождите!– Все это время вы проводили с ней – только вы двое и дети. Прогулки, посещения кафе, танцы...– Мы оба были одиноки. Я полюбил детей. И ее. Вот и все.Он был выше и стройнее О'Коннелла, но в чем-то они походили друг на друга. Глаза, поняла она. Карие глаза Крамера были более темными, но выражением очень напоминали более светлые глаза ее возлюбленного.– Я думал, вы знаете, как я к вам отношусь, Грейс. Я давно не испытывал подобных чувств. Думаю, вы чувствуете то же самое.– Вы понятия не имеете о моих чувствах! Если я что-то и испытываю, то замешательство. Полное замешательство.– Почему? Из-за чего?– О'Коннелл рассказал мне о сделке.Крамер стоял перед ней с озадаченным видом.– Не делайте вид, будто вы не знаете, о чем я говорю! Он все мне рассказал.– О'Коннелл много чего говорит, Грейс. И лишь немногое из этого правда.Она нетерпеливо топнула ногой.– Он говорит, что вы вместе работали над «Видением». Говорит, что вы заключили сделку: вам досталась девушка, а ему роман. Зачем бы ему это выдумывать?– Я не знаю и знать не хочу.– Это не имеет смысла, Джон.Крамер провел рукой по волосам.– Я действительно не знаю, почему он сказал то, что сказал. В любом случае, если речь идет об О'Коннелле, важно то, чего он не говорит.– Что вы имеете в виду?Когда он снова заговорил, на его лице задергался нерв.– Вы хотите знать, что отравило наши с ним отношения? Что ж, я вам расскажу. – Он прислонился к стене. Зажег сигарету и протянул ее Грейс. Закурил сам. – Никакой сделки не было. Ева выбирала между нами, и она выбрала меня. Мы поженились и потеряли связь с О'Коннеллом, и были счастливы вместе до тех пор, пока не вышла эта книга. Ева прочла ее и решила, что там содержится обращение к ней. Она стала обвинять меня в том, что я высасываю из нее все соки, как этот тупица Стэнли из Вероники. Она читала книгу снова и снова.Крамер глубоко затянулся сигаретой. Выпустил дым.– Она стала писать О'Коннеллу любовные письма. Я нашел копии. Никаких ответов я никогда не находил, но, должно быть, он отвечал.– Вы предъявили ей обвинение?– Да, конечно. – Он тяжело сглотнул, словно пытался что-то подавить. – Между нами произошла очень шумная ссора. Потом она просила прощения, говорила мне, что все это ничего не значит. Что на нее нашло безумие. Потом безумие стало все более заметным, и я не мог его игнорировать. Она могла выйти из дому на две минуты, оставив Бетси одну, а возвратиться только через несколько дней. Могла, придя домой, на неделю залечь в постель, плакать и отказываться с кем-либо разговаривать. Я никогда не знал, куда она уходила.– Она была с ним?– Даже сейчас не знаю. Это меня мучило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86