Родители Шеридана давно умерли, и его стараниями дом приобрел ярко выраженный египетский стиль. Воротные столбы венчали черные с позолотой сфинксы с томными, чувственными глазами. Медная дверная ручка имела форму головы шакала. И даже номер его дома, 8, напоминал свернувшуюся змею с хвостом и ртом, очевидно пытающуюся пожрать самое себя.Коренастый человек в ливрее швейцара открыл ей дверь, взял у нее пакет и проводил по коридору, стены которого были украшены позолоченными иероглифами (похожими на те, что на визитной карточке Шеридана), в комнату, напоминающую скорее зал музея, чем гостиную. В стеклянной горке помещались старинная керамика с отбитыми краями, зловещего вида кинжалы – драгоценности настолько дорогие, что трудно было поверить в их реальность. Стены были заставлены книгами, на них висели свитки и гобелены, роспись на потолке изображала пирамиды.– Мистер Гамильтон-Шапкотт сейчас к вам выйдет. – Дворецкий жестом пригласил Грейс сесть в один из красных шезлонгов. – Располагайтесь, пожалуйста. Не желаете ли чаю с бисквитами?– Ггейс, догогая! – Шеридан выступал в белой хлопчатобумажной рубашке волнистого романтичного кроя и серых фланелевых штанах. Без обычного макияжа он имел забавно-невзрачный вид. – Я так гад, что ты пгишла! – Он посторонился, чтобы дать пройти дворецкому. – И пгизнаться, немного удивлен. Я думал, ты совсем забыла о нашем уговоге.– Ничего не забыла. Боже мой, как изменилась эта комната! Я, кажется, припоминаю отделку бисером и полотна великих английских мастеров. Гейнсборо и прочих.– Вегно. И все такое. – Он сделал большие глаза, скинул тапочки и плюхнулся в один из шезлонгов.Она села в другой, сняв туфли и поставив их на коврик перед собой.– Я подумал, что если полностью пгеобгажу дом, он станет полностью моим и пегестанет быть домом отца.– И тебе это удалось.Он помотал головой.– Может быть, он больше не в его стиле, но это больше его дом, чем когда-либо. Он пгисутствует за всеми этими золочеными госписями и пгоизведениями искусства, кгитикуя мою глупость и стгасть к мишуге. У меня внизу стоит большой египетский сагкофаг, я его тебе потом покажу. Иногда мне снится, что отец выскакивает из него, весь пегепеленутый, как мумия.Грейс невольно рассмеялась.– Еще одна пгоблема – Сесиль. – Он откинулся на спину и глядел в потолок, скрестив руки за головой. – Ты когда-нибудь встгечалась с моей женой Сесиль? Бывшей женой, я бы сказал. Мне ужасно хотелось пгоизвести на нее впечатление. Все, что здесь сделал, я сделал для нее. Но она ушла, и все кажется бессмысленным.– Мне очень жаль.– Не надо. Это моя собственная глупая ошибка. Дворецкий принес поднос с чаем и бисквитами.– Дженкинс, вы великолепны. Поухаживайте за дамой, хогошо? Славный малый.Молчаливый Дженкинс в белых перчатках налил чай, кивнул и удалился.– Как ты, Ггейс? Ты сегодня выглядишь немного гасстгоенной. Встгетила на вечегинке слишком много стагых дгузей? У Дженкинса есть чудесное сгедство, если тебя это интегесует. По-видимому, он пегенял его от своей матушки.– Нет, спасибо. Сейчас все пройдет.Шеридан недоверчиво поднял брови.– Послушай, если ты действительно хочешь знать. Я оказалась в неприятном положении из-за мужчины... вернее, из-за двоих мужчин.– Но ведь ты была занята!– Более того, я только что лишилась работы. Я нехорошо себя повела. Сейчас я об этом жалею, но, честно говоря, мне хотелось бы ненадолго уйти из дома. Мамино неодобрение и Нэнси... Сейчас это было бы слишком.– Как интгигующе! Что ж, ты всегда можешь пожить у меня. Я буду гад твоему обществу. – Увидев, что Грейс открыла рот, чтобы запротестовать, он добавил: – Я сказал, Ггейс. Мы семья, ты и я.– Спасибо. – Эмоции настолько переполняли ее, что она не могла больше ничего сказать. Только сидела с чашкой чаю и разглядывала артефакты в стеклянном шкафу.Шеридан посмотрел в ту же сторону.– Ты, навегное, считаешь мою египетскую коллекцию нелепой... догогое хобби для избалованного богатого мальчика.– Вовсе нет.– Я бы не стал осуждать тебя, даже если бы ты так считала. – Он встал, подошел к высокому книжному шкафу и взял оттуда тяжелый альбом. – Посмотги. – Он перевернул пару страниц и протянул ей.На одной фотографии была изображена шеренга мужчин, опирающихся на заступы, кирки и прочие инструменты. Все они были в коротких штанах, тяжелых ботинках и широкополых шляпах, и все они выглядели счастливыми. Что было изображено на остальных фотографиях, определить было сложно. Темное пространство с различными неразличимыми предметами.– Это могила знатного человека... мы полагаем, что это был пгавитель Луксога. Я пгисутствовал, когда ее откгыли. Я пегвым вошел в нее. Посмотги на это.Он перевернул страницу. Еще одна фотография: какие-то черные, похоже обуглившиеся, предметы.– Это внутгенние огганы цагицы. Их вынули из тела после смегти. Я пгивез их сюда и подагил Бгитанскому музею. Сегодня они находятся там в сейфе. Думаю, сотгудники музея боятся, что если их слишком часто оттуда вынимать, они пгосто могут газложиться. Само то, что они еще существуют, – чудо. Но я надеюсь, что когда-нибудь изобгетут машины и устгойства, котогые позволят пгоанализировать их более тщательно, выяснить, что цагица ела, как она умегла, сколько ей было лет. Я хочу хогошо узнать ее и думаю, когда-нибудь мы ее узнаем. Она долго ждала, чтобы мы ее гасшифговали, и, надеюсь, еще немного подождет. Надеюсь, я до этого доживу.Грейс снова посмотрела на шеренгу улыбающихся людей перед могилой знатного человека.– Египетская знать бгала все свои любимые вещи в заггобный миг, – сказал Шеридан. – Могила этого пгавителя почему-то была более личной, более откговенной, чем более пышные могилы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86