Хаос прекратился с появлением Моник. Она имела многолетний опыт управления барами и клубами, и ей быстро удалось привести «Тутанхамон» в надлежащее состояние, не терпя никакой чепухи от своего воображаемого босса.
Шеридан унаследовал «Шапкотт Брюэри и Дистиллери» от покойного отца, Эдварда, но не впитал энергии и деловой хватки великого человека. Его переменчивое, как бабочка, настроение (унаследованное, наряду с оленьими глазами, от покойной матери, Амелии) плохо сочеталось с миром бизнеса, и он быстро переложил всю тяжелую ответственность на многолетнего заместителя своего отца, чтобы уделять больше времени и энергии развивающимся хобби. «Развивающиеся» было верное слово. Все началось еще при жизни отца, с короткого курса древней истории в Кембридже. Там он подружился с группой археологов, которые убедили его бросить университет, присоединиться к их грядущей экспедиции в Египет и стать участником всех важных находок. Шапкотт-старший, в чьих руках находились финансы, одобрил этот план, так как сын заверил его, что не древняя история, а археология именно «то, что нужно». Старинные друзья Шапкоттов, Кэтрин и Гарольд Резерфорд, поддержали точку зрения Амелии, что «мальчик вернется к занятиям, как только выбросит их из головы». Вообще-то Эдварда совсем не беспокоил университетский диплом. Он понимал, почему человеку захотелось покопаться в чужой земле. Желание сидеть в библиотеках и читать пыльные тома было делом гораздо менее прибыльным... да и мысль о том, что сынок наконец запачкает ручки, доставляла удовольствие.В конце концов Шеридан влюбился в Египет, а не в археологию. Его пленили пирамиды, а путешествие по Нилу на красивом пароходе доставило ему неземное удовольствие. Почему людям хочется все свое время тратить на раскопки под палящим солнцем? Можно же просто, подмазав кого-то, получить самые баснословные сокровища, привезти их домой, где держать в качестве трофея или выгодно продать.Примерно в это время, когда дом начал наполняться амулетами и саркофагами, рассерженный и больной туберкулезом Эдвард прекратил свое земное существование, в замешательстве глядя на маску Анубиса, бога с головой шакала, покровителя кладбищ и бальзамирования, которая каким-то мистическим образом оказалась над его постелью.Вскоре после смерти отца Шеридан познакомился с Сесиль Жубе, парижским модельером, которая попросила разрешения посмотреть знаменитую коллекцию и свободно воспользоваться ее мотивами, красками и «духом» при создании новой линии дома Мирбора. Эта крошечная страстная французская девушка, проводящая рукой по бронзовым безделушкам, пристально глядящая на плиты с иероглифами и держащая драгоценности на весу, чтобы через них проходил свет, напомнила Шеридану великую Клеопатру. Месяцем позже он женился на мисс Жубе и полностью попал в плен ее мира моды и интерьеров, навеянных Египтом.Нынешняя фаза существования Шеридана, как нового владельца «Тутанхамона», наступила после преждевременного и резкого разрыва его брачных уз. Сесиль, покончив с Египтом, увлеклась ориенталистикой и французским университетским профессором, обладавшим обширной коллекцией китайских произведений искусства.– Как непостоянны девушки, – простонал Шеридан, тяжело опираясь на цинковую стойку бара в парижском клубе «Койот». – Меняют мужчин как перчатки.– Courage, mon ami Мужайся, мой друг (фр.).

. – Моник, управляющая «Койота», похлопала его по плечу и протянула еще один бокал. – Тебе нужно заняться каким-нибудь интересным делом, и ты забудешь ее. Беда в том, что у тебя нет мечты! А вот я... у меня есть мечта, но нет никаких средств к ее осуществлению. Мы можем помочь друг другу, mon ami! Vous comprendez? Вам понятно? (фр.).

– Она ужасно сегдится на меня. – Шеридан указал пальцем в сторону Моник, приветствовавшей в дверях посетителей. – Ты поможешь мне ее уговогить?– На что же она сердится?– Ах, она всегда сегдится! – Шеридан округлил глаза. – Хочешь знать, кого она мне напоминает? Мою старую няню. Вогчливую игландку. Помнишь? Она била меня кочеггой!– Моник?– Моя игландская няня. Ну, ты же помнишь ее, Ггейс! Большой нос с богодавками и все такое.– Да.Она представила себе Шеридана, Нэнси и себя детьми, играющими вместе, пока их родители внизу обедали и обсуждали взрослые проблемы. Шеридан всегда любил бывать у Резерфордов из-за их более сговорчивой няни и кукольного чайного сервиза, который ему, как мальчику, иметь не разрешалось. Они с Нэнси любили, когда он приходил. Шериданом было легко командовать, потому что он был на несколько лет моложе их. С тех пор в нем произошла единственная перемена: сегодня он никому не позволял командовать собой. Вероятно, кроме Моник. Во всем остальном он остался таким же, как в детстве.– Странно, – немного помолчав, промолвила Грейс. – Я отлично помню твою няню, но не помню носа с бородавками.Он хлопнул рукой.– Ну, вегоятно, это была поэтическая вольность! У нее обязательно должен был быть нос с богодавками. Я думаю, все дело в змеях.– В змеях?– Вот за это Моник на меня и сегдится! Я встгетил стагого знакомого, заклинателя змей, габотающего в большом цигке. Он уступил мне пагу довольно больших питонов по очень выгодной цене. Я думал, они будут ползать по дому, виться вокгуг агтефактов. Вообще, создавать экзотическую атмосфегу.– Шеридан! Неудивительно, что Моник на тебя сердится! Скажу тебе начистоту: если змеи начнут ползать по этому клубу, моей ноги больше здесь не будет!– Вот вгедная! Ты не лучше Моник! Питоны же не кусаются. У них даже нет яда. Так сказал этот пагень. Яд выдавливают только из ядовитых змей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86