О господи! Она не должна позволить себе верить, что это последний раз!Джордж встал – сейчас он уже мог обойтись без костылей – и потянулся к пачке, лежащей за каминными часами. Он что-то сказал о том, что всем им сложно жить под одной крышей. Он что-то нерешительно бормотал, а Грейс поймала себя на том, что не слушает его. Она все время думала о том, что хочет сказать ему. Она смотрела на его длинную спину. На его шею.– Ты изменился, – заметила она, пресекая на корню его благоглупости.– Конечно изменился. – Он протянул ей зажженную сигарету, и она вставила ее в мундштук. Сам он тоже закурил. – Как могло быть иначе?– Ты больше не прежний Джордж. Такой вежливый, правильный и милый. Как это ни смешно, сейчас в тебе больше от Стивена! Как будто вы оба соединились в одного человека – все собралось в одном теле!– Что за чушь? – Джордж говорил легкомысленно, но губы и шея его заметно напряглись. Он сидел на самом краю стула.Грейс стало ясно.– Ты на меня сердишься.– Нет, не сержусь. Но если бы и рассердился, ты бы меня упрекнула? Ты только что произнесла оскорбительные слова. – Он крепко затянулся сигаретой.– Ты видел нас, да? Меня и Стивена?– Что? – Он явно пытался выиграть время.Тепло от огня действовало угнетающе, и в комнате было душно. У нее закружилась голова.– Ты видел меня с твоим братом в тот вечер! И так разозлился, что вернулся в дом и сделал предложение моей сестре! Ты сделал это назло мне! Из всех глупостей...Вымученный смешок.– Ты невероятно тщеславна, Грейс!– Да, правда?– Я люблю Нэнси.Она выпустила кольцо дыма.– Надеюсь, что это правда.Их разговор начинал походить на битву, пусть и утонченную.– Ты, конечно, повел себя очень достойно. По отношению к ней, я имею в виду. Ты поступил правильно.Огонь издавал странный, медленный писк. Словно там находился кто-то живой, из которого ускользала жизнь.– Нэнси хочет, чтобы у мамы вместо дровяного камина была симпатичная маленькая газовая печь, – рассеянным тоном произнесла Грейс. – Нового образца, такая, как в ее спальне. Прости... в вашей спальне. Она говорит, что такие печи очень красивы, чисты и легки.– Я женился на твоей сестре, потому что мы оба этого хотели. Оба!Громкий хлопок из камина. Шипение. Она попыталась не заметить, как Джордж вздрогнул от шума.– Только через мой труп, сказала я маме. В настоящем камине есть что-то живое. Я люблю сажу и грязь. Я не люблю, когда вещи слишком красивы, чисты и легки.– А вещи такими и не бывают, не так ли? – Джордж встал и бросил сигарету в камин.– Бедная Нэнси!– Прибереги свое сочувствие! Мы совершенно счастливы!– Для тебя это так же трудно, как и для меня. Правда? – Ее голос теперь звучал мягче.Он взял кочергу и пошевелил поленья, чтобы огни потухли. Аккуратно поставил на место каминную решетку.– Это было целую вечность назад, Грейс. На Пустоши. С тех пор все изменилось. Все. Ты и понятия не имеешь, что значит «трудно».– Прости. – Она смутилась, униженная перед лицом его совершенно непостижимого опыта. – Ты, конечно, прав. Что я знаю?Он закрыл глаза.– Но, Джордж, я хочу знать! Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем!Джордж вздохнул и открыл глаза.– Когда мы со Стивеном только что прибыли во Францию, нас прежде, чем отправить на фронт, послали в Хартфлер для технического обучения. Так обычно поступают с новобранцами. Мы должны были пробыть там примерно пару недель. Обучение состояло из строевой подготовки, стрелковой подготовки, лекций о газе и бомбах... Однажды, когда мы ждали инструктора, который должен был рассказать нам о бомбах, сержант решил провести с нами неофициальное, предварительное занятие. Так вот, этот сержант решил показать нам, чего нельзя делать с разрывной гранатой. Он ударил гранатой по столу, чтобы продемонстрировать ее действие. Чертова штука взорвалась, убив его и еще двоих, а десятерых ранив.– О господи!– Грейс...Она знала, что он хочет сказать, еще до того, как он это сказал.– Стивен был одним из этих двоих. Он так и не попал в окопы!Все ее существо запротестовало.– Я видела письмо от полковника. В нем говорится, что Стивен погиб смертью героя... что он попал под обстрел во время наступления и умер, возвращаясь на базу. Умер от ран, вот что в нем говорится!– Это было стандартное письмо. Полковник посылал их сотнями!Она глядела в его глаза и понимала, что он говорит правду.– Это чудовищно!– Это все чудовищно. Только держи это при себе, ладно? Я не хочу, чтобы мои родители знали, какой бессмысленной и случайной была смерть моего брата. А Нэнси... она будет беспокоиться обо мне еще больше, чем сейчас. – Он встал и направился к двери. – Спокойной ночи.– И все же я хочу знать больше! Я хочу, чтобы ты поговорил со мной обо всем этом. Если ты когда-нибудь захочешь. – Предложение даже ей казалось патетическим.– Спокойной ночи, Грейс! – А потом, словно ему в голову пришла запоздалая мысль, остановился, уже коснулся дверной ручки. – Можешь писать мне время от времени. Если, конечно, захочешь. Не думаю, что Нэнси будет возражать.Его шаги по лестнице. Скрип половиц. И голоса, раздающиеся откуда-то сверху, его и Нэнси.
«2 мая 1927 года. Жители Уэст-Энда!Меня нельзя назвать Хорошей Девочкой. Это совершенно ясно всем регулярным читателям этой колонки. Я поздно прихожу домой, люблю компанию мужчин, тщеславна, слишком сильно крашусь, не всегда говорю правду, если мне так нужно, никогда не отказываюсь от коктейля, не притворяюсь застенчивой! Да. До недавнего времени так оно и было.Я стояла под дождем в конце долгой ночи, ослепительно красивый мужчина, мой знакомый, задал мне вопрос, и я ответила «нет», когда так хотелось ответить «да». Я так сделала, потому что считала это правильным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86