Не случайно он тут же писал: "Мне ясно, что для
меня самого постыдно признавать и раскрывать порочные качества
африканцев, так как Африка была моей землей-кормилицей, где я вырос и
провел большую и лучшую часть моих лет. Но меня оправдывает перед
всеми долг историка, который обязан говорить без стеснения истину о
вещах, а не угождать ничьим желаниям"[Там же, с. 53.]. То, что он
писал о "персах" и их книгах, посвященных "естественным наукам",
также, быть может, не всегда точно, но, очевидно, вызвано знакомством
с тем, что происходило не только на Востоке, но и на Западе, в родной
ему по происхождению арабской Испании. Если в 1160 году в Багдаде по
приказу аббасидского халифа была публично сожжена знаменитая
семнадцатитомная энциклопедия Абу Али ибн Сины (980-1037), ставшего в
Европе известным под именем Авиценны, его "Книга исцеления" ("Китаб
аш-шифа"), то 35 лет спустя уже кордовский халиф повелел по настоянию
духовенства выслать из Кордовы другого великого мыслителя - Ибн Рушда
(Аверроэса, 1126-1198), а его бесценные труды предать сожжению.
В 1483 году в Венеции на латинском языке в числе первопечатных
книг был издан в переводе с арабского капитальный труд Ибн Сины "Канон
врачебной науки" ("Аль-Канун фи-т-тибб"), вплоть до XVII века
остававшийся основным медицинским руководством как в странах Востока,
так и Запада и, очевидно, знакомый Льву Африканскому. Мог он знать и о
том, что в Венеции был издан в 1484 году комментарий к другому
медицинскому сочинению Ибн Сины - "Урджуза фи-т-тибб", составленный
Ибн Рушдом.
Особенно ценно, что в своих выводах Лев Африканский исходит из
собственных наблюдений, с которыми соотносит те или иные сообщения
известных ему ученых. Продолжая изыскания о письменности африканцев,
он находит подтверждение тому, что "во всей Берберии, как в приморских
городах, так и расположенных в степи, - я имею в виду города,
построенные в древности, - можно видеть, что все надписи на могилах
или на стенах некоторых зданий написаны по-латински и никак иначе.
Однако я бы не поверил, что африканцы считали ее своей собственной
письменностью и использовали ее в письме. Нельзя сомневаться, что,
когда их враги - римляне овладели этими местами, они, по обычаю
победителей и для большего унижения африканцев, уничтожили все их
документы и надписи, заменив их своими, чтобы вместе с достоинством
африканцев уничтожить всякое воспоминание об их прошлом и сохранить
одно лишь воспоминание о римском народе. То же самое хотели сделать
готы с римскими постройками, арабы - с персидскими, а в настоящее
время обычно делают турки в местах, которые они захватили у христиан,
разрушая не только прекрасные памятники прошлого и свидетельствующие о
величии документы, но даже изображения святых, мужчин и женщин в
церквах, которые они там находили".
Подтверждающие это факты Лев Африканский находит и в действиях
современных ему пап в Риме. Все сказанное приводит его к твердому
выводу: "Не следует удивляться тому, что африканская письменность была
утеряна уже 900 лет назад (то есть во время завоеваний Арабского
халифата. - Л.К.) и что африканцы употребляют арабскую письменность.
Африканский писатель Ибн ар-Ракик (арабский историк из Кайруана
(Тунис) конца Х - начала XI в. - Л.К.) в своей хронике подробно
обсуждает эту тему, т. е. имели ли африканцы собственную письменность
или нет, и приходит к выводу, что они ее имели. Он говорит, что тот,
кто отрицает это, равным образом может отрицать, что африканцы имели
собственный язык"[Лев Африканский. Африка - третья часть света, с. 40,
41.].
Как видно, для Льва Африканского, как и для арабского историка
Ибн ар-Ракика, древняя доисламская Африка была не местом
презрительного "яростного неведения" - джахилийи, как говорит Коран
(48:2; 3:148) о времени "язычества", "варварства", а все той же
многострадальной дорогой ему страной. Под его пытливым взором
памятники прошлого открывают правду истории, позволяя понять политику
завоевателей, какой бы верой они ни прикрывали свою агрессию. Нет
"чистых" и "нечистых", а есть слабые и сильные, те, что побеждали, и
те, что оказались покоренными.
Политика "войны за веру" - джихада, газавата, как следует из
сохранившихся документов, - это всегда состояние постоянного
устрашения, приносившего и приносящего (вспомним иракско-иранский
конфликт - войну, изматывающую два государства вот уже который год!)
народам огромный ущерб, заставляющего обращать энергию, ум людей не на
созидание, а на разрушение. При этом обе воюющие страны, обосновывая
свои домогательства, ссылаются на один и тот же авторитетный источник
- Коран. Так было и во времена Льва Африканского, и значительно
раньше, и позже его. Подобным образом поступали и агрессоры из
Западной Европы, мечтавшие обогатиться за счет той же Африки,
подбиравшие ключи к странам Ближнего и Среднего Востока.
Вспомним Наполеона Бонапарта, его египетскую экспедицию 1798-1801
годов, подогревавшуюся стремлением французской буржуазии обеспечить
себе надежный путь в Индию и другие страны Ближнего и Среднего
Востока, а тем самым способствовать установлению военно-политической и
торгово-промышленной гегемонии Франции в Европе.
Еще тайно готовясь к этой экспедиции. Наполеон конфисковал в Риме
и установил на борту корабля "Ориент" типографию с арабским шрифтом, а
затем взял с собой в экспедицию арабистов и переводчиков, готовивших
ему обращения на арабском и других языках Востока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104