В их числе исследователь и переводчик-арабист, защищаемый
которым идеал мастерства перевода очень высок: "Переводом вы вправе
назвать лишь такое воспроизведение оригинала на другом языке, которое
пробуждает в читателе те же и такого же накала эмоции, что и
подлинник"[Шумовский Т.А. Воспоминания арабиста. Л., 1977, с. 12. См.
также его введение к переведенной им Арабской морской энциклопедии XV
века: Ахмад ибн Маджид. Книга польз об основах и правилах морской
науки. М., 1985, т. 1, с. 63, 623 и др.].
В Советском Союзе, где свобода совести является неотъемлемой
частью советской социалистической демократии, арабский текст Корана
издается для удовлетворения религиозных потребностей верующих. Таково,
например, издание Корана, выпущенное в Ташкенте в 1375 году хиджры
(1955-1956).
Изданный в 1963 году перевод Корана академика И.Ю. Крачковского,
сделанный непосредственно с арабского языка, как мы уже отмечали,
имеет значительные достоинства. Но этот перевод остался незавершенным.
В дореволюционной России протесты ортодоксальных мусульманских
богословов вызывали не только переводы Саблукова. С раздражением
встретили они перевод Корана на татарский язык, сделанный
представителями мусульманского богословия реформистского
"новометодного" (джадидского) направления Мусой Бигеевым и Зияуддином
Кемали. В издававшемся в Оренбурге богословском еженедельнике "Дин ва
магишат" ("Вера и жизнь") в 1912 г. была напечатана статья
"Религиозная философия", в которой говорилось: "Мы просим не
переводить священного Корана, содержащего в себе столько тайного и
премудрого, а если он переведен, то не распространять его". Когда же
стало известно, что в Казани в типографии "Уммид" начали печатать
Коран в переводе Бигеева на татарский язык, то под давлением
поступивших от мулл петиций Оренбургское магометанское духовное
собрание вынесло распоряжение, по которому печатание этой книги было
приостановлено. И в дальнейшем, несмотря на ожесточенную газетную
полемику джадидов и кадимистов - реформистских и консервативных кругов
духовенства, если переводы на татарский язык и печатались, то в
замаскированном виде, под видом его "толкований", как упомянутое
"Татарча Куръани тафсир" Тухватуллина.
Подобным образом обстояло дело и с изданием перевода Корана на
некоторые другие языки. Так, 12 апреля 1912 года в газете "Каспий",
принадлежащей бакинскому миллионеру-нефтепромышленнику Г.3.-А.
Тагиеву, в "Заметках мусульманина. К переводу Корана" указывалось, что
"было бы желательно, чтобы мусульманская интеллигенция взялась за это
важное дело (перевод Корана на языки русский и "тюркский", то есть
азербайджанский. - Л.К.), несмотря на все отчаянные крики
невежественных мулл, считающих этого рода деяния кощунством".
Вопрос о переводах Корана приобрел особую остроту в России в
1911-1912 годах в связи с важнейшими политическими событиями,
переживаемыми страной. Начавшийся после периода реакции 1908-1910
годов новый революционный подъем напугал помещиков и буржуазию всех
национальностей. Пытаясь остановить нараставшее революционное
движение, они искали действенные идеологические средства воздействия
на массы. Поисками таких средств занимались и мусульманский идеологи,
как консервативные (кадимисты), так и либеральные, реформистские
(джадиды), политическая платформа которых была, кстати сказать, не
левее кадетской.
"Рабочий-мусульманин быстро и решительно порывает с устаревшими и
отжившими традициями и на все, заимствованное извне... накладывает
свой отпечаток... Рабочий-мусульманин в Закавказье не вырождается, не
спивается - растет и поднимается с низов все выше и выше", -
констатировала статья "Мусульманин-рабочий", напечатанная 24 июня 1911
года в газете "В мире мусульманства", пытаясь одновременно и
заигрывать с рабочими, и "доказывать" им жизненность и
привлекательность ислама.
Рост пролетарского движения беспокоил идеологов ислама; они
боялись дальнейшего падения своего влияния на массы. Не случайно в
этой же статье содержится призыв поскорее подновить и подправить
обветшавшее в исламе. Пока не поздно, писал автор статьи, "нам важнее
всего освободить свою религию, ислам, от тех мертвящих форм, в которые
она закована, очистить от плевел, которые вплелись в нее... Наша
интеллигенция должна помнить, что на полях, на фабриках и заводах
миллионы ее темных братьев обрабатывают земли, куют железо и гибнут в
непосильной борьбе... Нужна им пища духовная". Переведенный на
татарский и некоторые другие восточные языки народов нашей страны
Коран, а также его новые истолкования и предлагались проповедниками
ислама реформистского типа в качестве такой "пищи".
Новое отношение к сулимым исламом райским благам росло у
бедняков-крестьян. Беспросветно тяжелая жизнь учила их, что нет и не
может быть равенства между богатыми и бедными, хотя бы и те и другие
были мусульманами, что ислам отнюдь не уравнивает, не "нивелирует...
состояния".
"Российские мусульмане, - писалось в социал-демократической
газете "Урал", выходившей в 1907 году в Оренбурге на татарском языке,
- точно так же как и все другие народы мира, безразлично, какую бы
религию они ни исповедовали, к какой бы нации ни принадлежали,
распадаются на классы. У мусульман также... имеются, с одной стороны,
помещики, и капиталисты, с другой - крестьянство и продающие свою
рабочую силу рабочие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104