.. непосредственно переведенный с арабского... Фр. Е.
Бойзеном. Галле, 1775").
А.С. Пушкин, создавая свои незабываемые "Подражания Корану",
пользовался переводом, называвшимся "Книга Аль-Коран аравлянина
Магомета, который в шестом (!) столетии выдал оную за ниспосланную к
нему с небес, себя же последним и величайшим из пророков божьих". В
книге две части, в каждой из которых сказано, что она "перевод с
аравского на французский язык Андрея дю-Рюэра-де-ла-Гард-Малезера".
Сообщено также, что она "печатана в Амстердаме и Лейпциге в 1770 году,
по российски же переложена, Московского наместничества, Клинской
округи, в сельце Михалеве 1790. В Санктпетербурге, в типографии
Горного Училища 1790 года". Перевел ее с французского видный русский
драматург и переводчик, член Российской академии М.И. Веревкин
(1732-1796).
Следует отметить, что Пушкин не поддался влиянию ни заголовка
перевода А. Дю Рие (Andre Du Ryer), ни приложенной к нему статьи
"Житие лжепророка Магомета вкратце", написанной библиотекарем Сорбонны
аббатом Ладвокатом, и заметил важнейшую особенность Корана как книги,
где "в подлиннике Алла везде говорит от своего имени, а о Магомете
упоминается только во втором или третьем лице"[Пушкин А.С. Собрание
сочинений. М., 1974, т. 1, с. 252.].
Анализ источников подтверждает, что традиция истолкования Корана
как авторского произведения последнего мусульманского пророка
утверждалась прежде всего не на Востоке, а в Западной Европе, едва ли
не ранее всего в католической среде, в миссионерских обличительных
целях. Так повелось с периода распада Кордовского халифата и успехов
реконкисты - отвоевания народами Пиренейского полуострова земель,
захваченных арабами и берберами, позднее ставшими известными под
именем мавров, а также после образования, в результате первого
Крестового похода, Иерусалимского королевства (1099-1291). Позднее, с
развитием в Европе книгопечатания, в XV и особенно в XVI и XVII веках
эта традиция утвердилась.
Конечно, и в мусульманской среде, как мы могли заметить в
приведенном выше отрывке из "Сиасет-намэ" Низам аль-мулька, близкие
этому мысли уже в XI веке смущали не одного мусульманина. Немало
вольнодумных замечаний в отношении тех или иных сур и аятов Корана
содержится и у его мусульманских истолкователей. Именно эти исламские
авторитеты во многом влияли на переводчиков и европейских
комментаторов Корана в решении вопроса о происхождении тех или иных
его аятов и сур. Некоторые из таких мест нами были перечислены при
ознакомлении с примечаниями академика Крачковского (см. выше), где,
например, в отношении одного аята замечено, что он - "добавление
Усмана", а другого, что это - "цитата Абу Бакра после смерти
Мухаммеда". В последнем случае речь идет о 138-м аяте 3-й суры Корана,
где в третьем лице сказано о возможной смерти Мухаммеда. Еще
знаменитый историк и комментатор Корана ат-Табари (838-923) написал об
этом аяте как неизвестном при жизни "посланника Аллаха"; его-де
сообщил мусульманам ставший первым халифом Абу Бекр. Это место из
ат-Табари переводилось и на русский язык[См.: Крымский А. История
мусульманства. Самостоятельные очерки, обработки и дополненные
переводы из Дози и Гольдциэра. 2-е изд. Ч. 2. - Труды по
востоковедению, издаваемые Лазаревским институтом восточных языков.
Вып. XVIII. М., 1904, с. XI.].
У комментаторов Корана встречаются и другие любопытные замечания.
Так, в известном, неоднократно издававшемся тафсире кади[Кади (кази,
казый) - шариатский судья.] XIII века Абдаллаха Байдави "Анвар
ат-танзиль" ("Светочи наития")[Beidawii commentarius in Coranum.
Lipsiae, 1846-1848, vol. 1-2.] в толковании 93-го аята 6-й суры Корана
есть такая запись: "Абдулла, сын Сагада, сына Абу Сархова, был писцом
у посланника Аллаха. Когда были открыты (Мухаммеду. - Л.К.) аяты: мы
сотворили человека из самого чистого вещества, из глины (23:12 [В
изданном переводе Корана Саблукова уточнено: "Мы сотворили человека из
сущности глины". То же, по сути, в переводе Крачковского: "Мы уже
создали человека из эссенции глины".]. - Л.К.) и далее сказаны были
слова: и потом произвели его на свет другим творением (23:14 [В
изданном переводе Саблукова: "Потом из этого производим другое
творение". У Крачковского: "Потом мы вырастили его в другом
творении".]. - Л.К.), Абдулла, удивляясь этим словам о создании
человека, сказал: благословен бог наилучший из творцов (23:14 [В
изданном переводе Саблукова: "Благословен бог, искуснейший из
творцов!" У Крачковского: "...благословен же Аллах, лучший из
творцов".]. - Л.К.), тогда Мухаммед сказал: напиши и эти слова (твои),
потому что они слова откровения. Тогда Абдулла пришел в недоумение и
говорил: если Мухаммед истинный пророк, то и мне дается откровение так
же, как даётся откровение ему; а если он ложный пророк, то и я могу
говорить так же, как говорит он"[Цитирую по арабскому тексту и
русскому переводу тафсира Байдави, написанному на отдельном листке,
вложенном в рукопись неопубликованного 2-го Приложения к переводу
Корана Г.С. Саблукова. Цитаты из Корана даны без кавычек, но в
рукописи подчеркнуты. Мои исправления минимальны: вместо "пророка
божия" в соответствии с арабским текстом пишу: "посланника Аллаха".
Байдави у Саблукова транскрибируется в соответствии с принятым у татар
и других тюркоязычных народов произношением - Бейзавий.].
Нетрудно понять, что за этой живой зарисовкой - слегка
завуалированный суровый повседневный труд писцов, требовавший
усидчивости и постоянного внимания, напряжения внутренних сил, но не
убивавший в лучших из них вольномыслия, желания вникнуть в то, что им
диктовали, стремления приподнять завесу над тем, как рождается
"несотворенное", "боговдохновенное".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104