Ежиха не пострадала, но краб угрожающе топтался на песке и был готов защищать свое убежище. Вскоре к нему присоединился еще один, такой же огромный и свирепый. Тримп дрожала, как лист, а Чаггер спрятался за ее спину.Вытащив из костра тлеющую головешку, Гонфф обежал вокруг крабов, последовательно поднося головешку к концам палок. Ракообразные, почуяв неладное, «заметались», семеня и спотыкаясь. Они в страхе косились своими выпуклыми глазами на горящие палки. Мышеплут наступал на них со своим потрескивающим факелом:— Ну вы, придурки панцирные, убирайтесь отсюда, пока вам клешни не подпалили! Давайте! В воду!Гонфф погнал их к морю, и крабы своими убогими мозгами наконец сообразили, как им не сгореть заживо. Боком, боком, они поспешно двигались к воде. Гонфф вернулся к друзьям, весело смеясь:— У этих двоих и на одного ума не наберется!Все выжидали, пока храбрый Мышеплут, светя себе факелом, проверял, нет ли еще кого-нибудь под перевернутой лодкой.— Можно заходить! Здесь больше никого нет!Снаружи стало холодно, пронизывающий ветер гулял по берегу, взвихривая песок. К счастью, путешественникам было где укрыться, они сидели вокруг костра, глядя на веселое пламя, ели вкусный ужин, шутили, болтали. Когда все на минутку примолкли, Тримп вдруг приложила ухо к борту лодки и сказала:— Слушайте! Ты что-нибудь слышишь, Мартин?Мартин тоже прислушался:— Да. Похоже, кто-то стонет. Фурмо положил Динни еще пудинга:— Может, это ветер?Но Мартин уже взялся за свой верный меч и настороженно подался вперед:— Это не ветер. Прислушайтесь!Все замолчали и явственно различили какие-то жуткие стоны, раздававшиеся снаружи:— У-у-у-о-о! О-о-о-а-х!Стоны то затихали, то нарастали над берегом моря в безлунной ночи. Фурмо содрогнулся:— По-моему, живые так не стонут!Его замечание настроило всех на мистический лад:— А может, это духи мертвых?— Вдруг это призраки давно погибших моряков с этой лодки?— Говорят, такое бывает на берегу моря, в пустынных местах.— Я тоже слыхал. Они приходят по ночам на то место, где погибли.— Урр! Уж лучше бы мы остались в море, в нашей лодке!— Тише! Я, кажется, разбираю слова!Действительно, слова вполне можно было разобрать.У скрывшихся под перевернутой лодкой шерсть встала дыбом, а лапы задрожали. Все придвинулись поближе к огню. И все же нельзя было не услышать эту замогильную песнь, которая становилась то громче, то тише и пелась под аккомпанемент ветра: Из глубоких морей, гремя костями,Встают мертвецы рядами.Целиком встают и частямиИ по берегу бродят стадами.Нам вечно бродить по ночам суждено.Никогда не знать нам покоя.И в безлунную ночь, и под полной лунойМы бродим, и стонем, и воем.У-у-у! У-у-у! Тримп вся затрепетала от ужаса. Она крепко прижала к себе дрожавшего как осиновый лист Чаггера. И тут раздался низкий странный звук — снаружи по борту лодки стучали: «Тук, тук, тук». Затем снова послышались жуткие голоса: Путник, беги отсюда, покаНе достала костлявая смерти рука.А не то будешь тоже греметь костямиВместе с нами, с нами, с нами-и-и… Мартин взглянул на искаженные ужасом мордочки своих друзей. Вынув из ножен меч, он повернулся к единственному из всех, кроме него самого, кто не был уж слишком потрясен жуткими песнопениями:— Ну, что ты обо всем этом думаешь, Гонфф?Мышеплут тоже взялся за свой кинжал:— Вряд ли привидение может быть настолько плотным и твердым, чтобы стучать лапой по корпусу лодки, дружище. Ты останься здесь на случай, если там ловушка. Позаботься об этих пугливых маргаритках. А я вылезу — посмотрю, что там такое.И Гонфф выскользнул в ночь. Секундой позже он появился вновь и влез внутрь гораздо быстрее, чем вылезал наружу. Кинжал выскользнул из его лапы. Мартин сжал запястье друга. Тот, кто сидел теперь с ними, весь серый и дрожащий, был не Гонфф. Воитель заглянул в его расширенные от ужаса зрачки:— Что с тобой, дружище? Что ты там видел?Гонфф залпом опрокинул кружку напитка из одуванчиков. Кажется, он постепенно вновь обретал присутствие духа, но прошло еще какое-то время, пока он смог заговорить:— Честное слово, друг, не хотел бы я увидеть их вновь. Они высокие, очень высокие, у них ужасные морды и длинные белые тела, они колышутся, как будто плывут по воздуху!Тут один из членов Гуосима сжался в комок, указывая дрожащей лапой на кого-то, возникшего у входа в их убежище:— А-а-а! Я вижу его! Вот он!Чьи-то размытые силуэты маячили снаружи. Мартин схватил весло:— Ну, хватит всей этой чепухи! Пора поговорить с этими призраками, послушаем, что они нам скажут!И когда видение показалось снова, Мартин сделал резкий выпад, хорошенько огрев его веслом.Привидение завопило и обрушилось на песок нелепой кучей. Мартин схватил в охапку эту копошащуюся массу и втащил в укрытие. Сдернув белую ткань, он предъявил своим друзьям обыкновенного ежа на ходулях.Ежиная мордочка была густо вымазана белой глиной, скреплявшей длинные перья какой-то морской птицы. Глаза, обведенные черным, и ярко-красный рот придавали зверьку довольно жуткий вид. Он с вызовом взглянул в глаза Мартину:— Ну, действуйте, бесчестные морские разбойники! Давай, приятель, убей меня, и покончим с этим. Кажется, твой острый меч для этого и предназначен. Грязные убийцы! Канальи!Мартин крепко схватил ежа за липкое от глины ухо:— Послушай-ка, дружок, разговаривай повежливее, а то я тебе уши надеру. Никакие мы не морские разбойники и никого не убиваем ни за что ни про что!Тут на белой от глины мордочке появилась широкая улыбка:— О, слава тебе, Мать Природа! Клянусь иголками моего дяди-толстяка, этот пудинг должен быть столь же чудесным, как и его запах! Нельзя ли положить мне большую миску?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98