— Я не знаю, куда они делись. Но их было пятеро: двое мышей, толстый крот, молодая ежиха и маленькая белка. Они обстреляли меня из рогаток, ни за что ни про что. Я просто лежал себе на бережку, спал…Гирфанг больно вывернул сыну ухо:— Ах, так ты, значит, просто лежал и позволял им над собой измываться? Сын вожака! Трус вонючий! Меня тошнит от тебя!Гирфанг больно прищемил сыну хвост. Крысенок взвыл:— Ничего я не просто лежал! Я попал в ежиху палкой, а в мышей — здоровенными камнями! Они не могли далеко уйти!В тишине ночи раздался странный глухой стук — и одна из крыс вдруг свалилась в воду. Гирфанг повернулся к остальным:— Оставьте мешки в покое, а то окажемся все в воде. Перестаньте раскачивать плот, идиоты!Шмяк! Еще одна крыса взвизгнула и схватилась за челюсть. Гирфанг сообразил, в чем дело, и прижал к себе одного из сородичей, прикрывшись им, как щитом:— Кто-то стреляет в нас! Поймать!Шмяк! Бум-с!Крысы отчаянно вопили, две свалились в воду, плот сильно накренился, а крупные речные камни все летели и летели из темноты, сея панику и хаос.Гирфанг вместе в другими прыгнул в воду. Спрятавшись за лодки, крысы без оглядки удирали на свой берег, преследуемые градом камней. Как только Гирфанг оказался на берегу, обстрел прекратился. Вожак грубо схватил сына за шиворот, выволок его на сушу и тут же сорвал ветку молоденькой ивы:— Так, говоришь, две мыши, толстый крот, ежиха и маленькая белка? Ах ты врун сопливый!Риддиг приплясывал от боли, а папаша, крепко держа его за шиворот, безжалостно охаживал ивовой веткой.— Ай-ай! Ой! Я правду говорил, отец, честное слово! А-ай! Ай-ай-ай!— Правду? Да ты ее не узнаешь, даже если она тебе на голову с дерева свалится, ты, червяк, отъелся тут, у меня на шее сидя!Гирфанг наяривал ивовой веткой, словно вбивая каждое свое слово в сынка, чтобы оно лучше дошло до него:— Пятеро не могли так обстрелять нас, ты, паршивый лягушонок! Там их была по меньшей мере дюжина, и, судя по их меткости, все настоящие воины! А ну напряги свою дурную голову! Их было двенадцать, это выдры, которые живут выше по течению. Так, негодяй? Говори, а то дух из тебя вышибу!На том берегу в кустах Гонфф, лениво поигрывая своей пращой, подмигнул Тримп:— Сердце радуется, когда слышишь, как торжествует справедливость!Ежиха тоже с удовольствием слушала вопли Риддига, далеко разносившиеся в ночи.— А-а-а! Да, кроме тех пяти было еще двенадцать выдр! Хватит, не надо больше! А-а-а!Услышав это откровение, Гирфанг созвал соплеменников:— А вы что здесь прохлаждаетесь? А ну марш обратно!В ответ на его приказ раздались возгласы непокорных:— Ишь ты! Нам не сладить с дюжиной выдр! Иди сам и дерись! Это твой Риддиг заварил кашу.Гонфф усмехнулся, затыкая рогатку за пояс:— Вот это верно! Это он. Надо отдать ему справедливость.Мартин вынул свой меч из ножен и одолжил у Гонффа его нож:— Так-то оно так, да вот Риддиг, похоже, иного мнения. Я думаю, он уже не раз пожалел, что бросил ту палку в Тримп. Ждите меня здесь: я сплаваю к плоту и перережу веревки.На следующее утро, обсушившись и плотно позавтракав, они вновь отправились в путь, на всякий случай держась дальнего берега. Теплая летняя погода дарила хорошее настроение. Гонфф заметил Мартину и Тримп:— А я думаю, вовсе не Риддиг заварил всю эту кашу! Тримп удивленно оторвалась от теста, которое месила, чтобы приготовить ланч:— Как это? А кто же тогда?— Динни, конечно! Это все из-за его пения. Крысы от него впали в дикую ярость и напали на нас, чтобы только прекратить эти невыносимые звуки.— Гурр, какой вы грубый, господин Гонфф! А вот моя бабушка всегда говорила, что я пою, что жаворонок на заре!— Ха-ха-ха! А это потому, что твоя бедная бабушка была глуха, как пень, Дин!Полдень застал путешественников в тенистой бухточке, где они укрылись от зноя. Тримп хотела испечь слоеный пирог с засахаренными фруктами, но не было духовки. Динни, изобретательный, как все кроты, мигом решил эту проблему. Он приготовил раствор из коричневой глины и воды, скрепил им плоские камни, и получился короб, который, с пирогом внутри, поставили на огонь. Мартин и Гонфф занялись починкой паруса, пострадавшего от крысиного обстрела. О маленьком Чаггере забыли. Тримп строго-настрого наказала бельчонку не отходить далеко от лагеря, и до поры до времени он выполнял ее наказ. Но стоило ежихе отвлечься на пирог, а Динни — на откапывание свежих корешков, Чаггер улизнул.Когда все было готово, Тримп позвала друзей:— К столу! Обед готов. Надеюсь, вы нагуляли аппетит.Ежиха нашла в мешке Мартина бутыль молодого вина. Она разлила его по кружкам, а нарезанный пирог положила на кусочек бересты.— А где же этот негодник Чаггер?Динни пожал плечами, уплетая за обе щеки пирог:— Должно быть, где-то здесь, следит за нами. Кто-нибудь видел его?Мартин сделал большой глоток яблочного сидра.— Я — нет. Я думал, он с тобой, Дин. Мы с Гонффом занимались плотом. Гонфф, тебе Чаггер не попадался на глаза?Мышеплут покачал головой:— Нет, я его не видел.Он старательно дул на свой кусок горячего пирога:— Ничего! Старина Чаггер вприпрыжку прибежит, как только учует запах твоей стряпни, Тримп! Вот увидите!Но Чаггер не прибежал. Они съели обед, поминутно озираясь по сторонам и время от времени окликая бельчонка по имени. Ответа не было.Тримп заволновалась:— Мартин, не пойти ли тебе поискать его? Я уверена, далеко Чаггер не ушел.Воитель отложил свой кусок пирога:— Пойдемте-ка все поищем.Они разбрелись в разных направлениях и принялись прочесывать окрестности. Мартин и Гонфф пошли вдоль берега, один — на восток, другой — на запад, Динни обошел вокруг лагеря — вдруг Чаггеру просто вздумалось поиграть с ними в прятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98