Теперь я еще более одинок среди людей, поголовно верящих, что если отрубить человеку руки, он утратит и любовь к воровству".
Но увы - пора вдохновенья, которое не продается, миновала - настала пора угождать клеркам, разбивать статую на части и сбывать руки в один, ноги в другой, глаза в третий журнал, да еще и сами эти обломки нужно загримировать под конвейерные изделия тамошних вождей. А издать книжкой, как только и следовало бы - так без одобрения Колдунова в издательство нечего и соваться. Его статью не станут и рассматривать без рекомендации какой-то казенной конторы: без этого даже записку в бутылку не сунешь,
А тем временем у Сабурова начинало брезжить подозрение, что в человеческих отношениях наука исчезает тогда, когда появляется возможность считать. Его духовная утроба сама собой вынашивала планы какой-то невиданной книги, синтезирующей науку и искусство, формулы и метафоры, причем место числа должно было занять впечатление, которое невозможно резюмировать числом либо аристотелевским "истинно - ложно". В новой, проклевывающейся алгебре место примитивной Истины, кажется, должна была занять Красота, и тогда сразу же удается совместить детерминизм и свободу воли: человеческие желания, конечно, определяются материальной средой, но они непредсказуемы, ибо любой непредсказуемый пустяк - капля под носом красавицы, неправильный выговор политического лидера - может превратить прекрасное или величественное в жалкое или комическое.
Но такого никто не опубликует: это уже как бы и не математика, а философия, а там и своим тесно.
Все, кроме Сабурова, жили выборами. Фанерная призма на троллейбусной остановке была со всех трех сторон обклеена фотографиями кандидатов с призывами: Сидоров - это демократизация, Сидоров - это борьба с бюрократией, Сидоров - это увеличение пенсий и пособий, Сидоров - это снижение цен, Сидоров - это свежий воздух и чистая вода. Рядом источала достоинство фотография божества, рассеченная через глаз отодранной лентой бумаги, словно пиратской повязкой. Физиономии этого руководящего типа рожи эти боярские, как выражалась Наталья, - Сабуров много лет видел на демонстрациях колеблющимися над толпой всяк на своем шестке, но так и не научился разбирать, кто есть кто, - диву только давался, что в народе кто-то из них непременно слыл мудрецом.
Однако на сей раз, привлеченный громким напористым голосом, он узнал на возвышении, окруженном жидкой толпой, только что увиденного на плакате Сидорова, правда, без пиратской повязки, зато с барственным золотым зубом во рту и в местной номенклатурной униформе - дубленка с пыжиковой шапкой, - даже не догадывается, до чего простой люд раздражает его амуниция. "Верность перестройке нужно крепить не безответственной болтовней, а делом, только делом!" - донесся до Сабурова алчный задушенный бас. Они правы - свободная речь несет им гибель. Но и нам тоже. "Член партии, крещеный", - перечислял кандидат свои доблести. Его путь наверх состоял из цепи выговоров и понижений.
В лица других кандидатов Сабуров не сумел вглядеться, заметил только, что один из них военный, в погонах подполковника. Все программы были составлены из газетных передовиц - выбирать приходилось между какими-то стилистическими оттенками. Да и любая "программа" - как будто хоть что-то поддается предсказанию и управлению в этом хаотическом мире!.. Все самое неодолимое вырастает само собой.
Только одна программа привлекла внимание Сабурова необычным обращением: "Соотечественники!" Сабуров вгляделся в дрянное газетное фото и узнал крупнейшего в здешней тайге специалиста по марксистско-ленинской эстетике Кузина, из преданности ей презиравшего искусства. Выглядел эстетик респектабельно, как благовоспитанная жабочка. Он призывал к подъему национального самосознания (видно, забыл уже, что если само собой не поднимется...).
- Вот, вот, за этого голосуйте, - наконец расслышал Сабуров уже давно пробивавшуюся к нему тетку, тычущую пальцем в подполковника. - Он у нас в жэке выступал - все сразу так четко изложил: не в том, говорит, дело, сколько партий. Сразу видно, академия за плечами! А то сейчас молодых поналезло, про Сталина болтают чего и не было...
Новая сказка о Спящей царевне: юная девушка, уколовшись веретеном, просыпается через семьдесят лет злобной старухой и немедленно начинает брюзжать: у молодежи нашего опыта нет, а они рассуждают, раньше все было, особенно вера...
- ...Никого не спрашиваясь, агитируют за большие деньги! То там вспыхнет, то там - думаете, случайно?
Но то, что люди делают не сговариваясь, действительно почти неодолимо.
Сабуровский гвоздь начал оживать. Стараясь больше ничего не слышать (как бы зажав нос), Сабуров выяснил у возникшего Бобовского, что Шурка, в порядке профориентации, уехал с классом осматривать химкомбинат.
- А вы за Лобачева не голосуйте, - напутствовал Сабурова Бобовский. Мы ничего против него не имеем, но раз он единственный кандидат - надо его катануть!
Ого, какие закулисные силы агитируют против Натальиного воспитанника ("Он хороший мужик, только верит, что людьми можно управлять".)
- А военный коммунист? И этот... с зубом?
- Вы не путайте территориальный округ и национально-территориальный.
Он и не путал, ибо не подозревал об этих разновидностях.
Он брел куда глаза глядят. Надежда, что ему отправляться на эшафот еще не сегодня, пробудила в нем слишком человеческое, бренное начало: ему было неприятно, что в ботинках мокро, и приятно, что не нужно спешить домой стеречь Шурку - жизнь тюремного надзирателя не так уж сильно отличается от жизни заключенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130