Нас могут обвинить в антисемитизме».
Он все еще оперирует понятиями 70-х годов. Поэтому к одному из эпизодов он прислал такой комментарий: «Не может следователь выйти из здания прокуратуры на улицу с табельным пистолетом. Это запрещено». То есть он даже не в курсе, что здесь почти каждый сержант милиции ходит с заряженным автоматом.
Помимо этой элементарной неосведомленности, синопсисы потрясали своей гигантоманией: все должно было выглядеть как всемирный заговор, равный по своим масштабам заговору сионских мудрецов, заговору КГБ против всего мира или чего-то в этом же роде…
Короче, по моему мнению, как литератор Незнанский - ноль, но как бизнесмен - нет.
- А почему ты «соскочил»?
- Быть «литературным негром» лучше, чем быть нищим, но это развращает. Когда пишешь «под крышей» и знаешь, что особенно стараться не надо, начинаешь вытворять на страницах любую фигню: чем хуже, тем лучше. Написав один, два, восемь романов за Незнанского - выполняешь работу, от которой в конце концов начинает тошнить: сначала от рукописи, потом от близких, потом от самого себя… В конце концов наступает момент, когда понимаешь, что это предел.
Я хорошо знаю одного искусствоведа из ВГИКа, который написал шесть романов Незнанского. Он сам говорил мне, что только что в них не мочится. Он больше уже ни на что не способен. Он сам это прекрасно понимает.
Я «соскочил».
Но свято место пусто не бывает - и на мое место пришли другие. Не знаю, рассчитал ли специально Незнанский эту сторону своей деятельности или он просто случайно так удачно попал, но здесь все точно: человек раскручивает имя, которое он сделал с помощью Тополя, и поступает в данном случае как «нормальный» бизнесмен.
К литературе это никакого отношения не имеет: литература - штучный товар. И те, кто читает литературу, Незнанского не читают, и наоборот: кто читает Незнанского, не читает литературу. Вообще мне смешно, когда на вопрос, читает ли он книжки, человек отвечает, что читает Незнанского.
Я не судья. Все-таки какой-никакой, а след в литературе Незнанский оставил. Быть может - для «Книги рекордов Гиннесса». Хотя не уверен: на книжных прилавках России есть и другие имена, чей вклад в литературу измеряется метрами. Однако при наличии уже опробованных методов экспертизы и вкладе относительно небольших средств их тоже легко проверить на вшивость.
Но главный вывод такой: «Граждане! Будьте бдительны! Суррогатной бывает не только водка!»
Илья Кечин
ЦИТАТЫ К СТАТЬЕ:
Из заключения Отдела экспериментальной лексикографии Института русского языка РАН:
"Характерные черты стиля Э. Тополя прослеживаются в произведениях спорной группы "Журналист для Брежнева" и "Красная площадь". Характерные языковые черты стиля Ф. Незнанского не обнаруживаются в произведениях спорной группы. Выявленные особенности авторского языка могут рассматриваться как решающий фактор в пользу признания авторства Э. Тополя на произведения спорной группы".
Из заключения Института мировой литературы:
"Общий вывод, к которому подводит проведенный анализ, следующий: романы "Журналист для Брежнева" и "Красная площадь" не являются результатом совместного творческого труда Эдуарда Тополя и Фридриха Незнанского. Поскольку в художественной структуре книг "Журналист для Брежнева" и "Красная площадь" и произведений, в отношении которых авторство Эдуарда Тополя не подвергается сомнению ("Красный газ", "Чужое лицо" и др.), много не только типологически сходного, а, по сути дела, структурно однородного, естественно, напрашивается вывод о том, что их автором является Эдуард Тополь".
* * *
"КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА", 8 июля 1998 г.
"Литературные негры"
(отрывок)
Они пишут по два детектива в месяц. Чтобы узнать, как им это удается, наш корреспондент нанялся писателем-детективщиком в одно из столичных издательств.
…Когда на Западе своровали все, что можно было своровать, начали думать - что дальше?
Тогда впервые на российском рынке появились «литературные негры». Это стало явлением не литературы, конечно. Бригадным подрядом начали строгать книги, ставя на обложке имена уже раскрученных известных авторов. Например, Ф. Незнанского. Стало выходить по 2-3 книги в месяц (куда там бессмертному Льву Толстому, умершему девяносто лет назад, переписывавшему свою «Войну и мир» семь раз).
Авторами книг, испекаемых, как пирожки, стали студенты Литературного института, выпускники сценарного факультета ВГИКа, начинающие журналисты. Преимущественно это были молодые люди, которым было нечего жрать и у которых не было работы.
В писательской тусовке их прозвали «литературными неграми» - что полностью соответствовало их оплате труда и кабальным условиям договора с издательствами (сами «негры», которых отдали в каторжные работы, называют это «Договором о бесправии»). Потогонная система, при которой поденщики от литературы, нередко действительно талантливые авторы, начинают ненавидеть своего заказчика за ту откровенную халтуру, что им приходится гнать каждый месяц, постепенно начинает приносить свои разрушительные плоды (у них потом покойник - и тот с шевелинкой выходит).
У наиболее совестливых и талантливых авторов начинается в прямом смысле расщепление личности, многие уходят в запой и вскоре оказываются на Домодедовском кладбище - в лучшем случае над землей, копают за четвертинку могилы, чаще - под землей (водка, если верить врачам, очень плохо действует на печень, но хорошо на распаренный мозг - правда, кратковременно).
- Но если есть спрос на этот литературный суррогат, должно быть и предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141