- Твоя?
Майор посмотрел на фотографию и произнес только одно слово:
- Убью!
- Как раз этого делать не надо, - сказал Светлов. - Просто выдай ее мне, я хочу с ней поговорить. А когда тебе что-то понадобится - МУР к твоим услугам, сам понимаешь.
- Пошли! - сказал майор и повел Светлова в конец коридора, говоря на ходу: - Ее еще нет, по-моему. Она сейчас занимается шведом…
В конце коридора перед обычной дверью гостиничного номера № 321 сидел на диванчике и читал «Вечернюю Москву» плотный молодой парень в сером костюме. Он вопросительно посмотрел на майора и Светлова, но Шаховский сказал ему:
- Читай, читай. Это свой.
Он открыл ключом дверь номера 321, пропустил Светлова вперед, и они оказались в просторном трехкомнатном люксе, обставленном вовсе не гостиничной мебелью. Здесь стояли пульты дистанционного управления телекамерами, над пультами были большие и малые телеэкраны, рядом стояли стационарные звукозаписывающие установки и прочая аппаратура скрытого наблюдения. За пультами сидели одетые в штатское сотрудники КГБ, но вся атмосфера в комнате была еще полурабочей - двое, сидя на диване, играли в шашки и пили чай, рядом с ними кто-то читал свежий «Плейбой», и лишь несколько сотрудников «работали»: перед ними на телеэкранах были видны почти все нужные им уголки гостиницы «Националь» - парадный вход, где сновали иностранные туристы и куда подкатывали за этими туристами легковые машины «Интуриста», вестибюль с его сувенирными и парфюмерными киосками, стойка администраторов, коридоры гостиницы, зал ресторана и валютный бар. В валютном баре был интимный полумрак, играла негромкая музыка, несколько компаний иностранцев с русскими девушками сидели за столиками. Музыка из бара звучала в «аппартаментах» Шаховского, но не мешала тем, кто работал, - они сидели за пультами в наушниках. Увидев вошедшего Шаховского, один из них повернулся к нему и сказал:
- Этот бразилец на Люську тоже не клюет, сука! Третью бабу ему подставляю и - кикс. По-моему, он вообще педик.
- Значит, позвони в Отдел, закажи педиков, - сказал ему Шаховский и подошел к другому столу, где за пультом сидел толстый, с вьющимися и всклокоченными светлыми волосами 37-летний мужчина. Приминая волосы, его круглую голову обхватывал тонкий обруч, на котором держались наушники, но было похоже, что он работает вполуха - и смотрел он вовсе не на экран, а в какую-то английскую книжку, которую он пролистывал одной рукой, а второй что-то быстро писал на длинном листе бумаги, из-под которого выглядывал черный край копирки и еще один белый лист.
- «Дуб», ты опять на работе халтурой занимаешься?! - незло сказал ему Шаховский. - Ну-ка, включи мне номер этого шведа, с которым Тамара работает. Может, они в номере?
- Нет, они отвалили еще днем. Она его повела в музеи. Но у них на семь столик заказан в баре, - ответил Дубов, не отрываясь от книжки.
- Придется подождать, - сказал Шаховский Светлову. - Располагайся, садись. - И спросил опять у светловолосого: - Что ты читаешь?
- Офуительная книжка! Новый американский детектив про нашу жизнь, - отозвался тот, не прекращая строчить что-то на бумаге чуть вздрагивающей от спешки рукой. - Знаешь, я простой человек и скажу без всякой неловкости - всю ночь читал до восьми утра. Дико увлекся. На каждой странице - аромат аутентичности.
- Так что? Ты ее решил от руки переписать? - спросил Шаховский насмешливо.
- Нет, рецензию пишу. Для АПН - в журнал «Новый африканец», для «Московского комсомола» и в английскую редакцию Всесоюзного радио. Надо же разоблачить, что эта книга служит разжиганию ненависти к нашей стране. Приходится выдергивать какие-то фразы из контекста и клеймить книгу за обилие секса и провинциализмы.
- Алик, на хрена тебе столько денег? - спросил из другого конца комнаты маленький, похожий на корейца, мужчина. - Газеты, радио, КГБ и еще, небось, фильмы переводишь в Доме кино?
- А какая тут зарплата, в Комитете? Хреновая, - отозвался светловолосый, застегивая пуговицу рубашки, которая тут же расстегнулась под напором его толстого, нависающего над ремнем живота. И вдруг насторожился, плотней прижал рукой наушник к уху, сказал майору: - «Шах», девочки подошли к делу. Будешь слушать? - и движением ручки на пульте навел невидимую в валютном баре телекамеру на столик, за которым сидели два молодых иностранца с двумя девушками - блондинкой и брюнеткой.
- Включай, - сказал ему Шаховский,
- А-а-а… - протянул светловолосый с намеком, кивая в сторону постороннего Светлова.
- Это свой, включай, - приказал Шаховский.
Светловолосый щелкнул на пульте рычажком переключателя звука, и в ту же секунду из стоящего на пульте динамика донеслись в комнату голоса разговаривавших внизу, за столиком бара, двух девушек и иностранцев.
- …У него мать была оседлая цыганка, а отец русский, - говорила пышногрудая крашеная блондинка, посасывая коктейль из фужера.
- Как ты сказала? «Оседлая»? Что это такой? - спросил у нее молоденький, высокий, с аристократически бледным лицом иностранец, записывая что-то в свой блокнот.
- Как тебе объяснить? - задумалась блондинка. - Ну, цыгане обычно кочуют, ну, ездят с места на место. А его мать уже не кочевала, а жила на одном месте. Осела, понимаешь? Ну, да это неважно. Важно, что до того, как он с Галей познакомился, его никто не знал, он в каком-то ресторане цыганщину пел. А Галя его в Большой театр пропихнула. Еще бы!…
- Подожди, - снова перебил ее молоденький иностранец. - Что такое «пропихнула»?
- Ну устроила туда по блату, - нетерпеливо сказала брюнетка, неуклюже пытаясь выудить соломинкой вишню из своего уже пустого фужера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141